Положив ножи в карман, он пошел дальше, не обращая внимания на стоны оставшихся лежать противников.

До Центра было еще шагать и шагать, однако места пошли уже знакомые, полностью соответствующие Ленинграду, правда, здесь на первых этажах были сплошные магазины, тогда как у них больше кружков и клубов, чем магазинов, и, конечно, здесь была реклама — в Ленинграде вместо нее были плакаты и агитация разных партий: «Голосуйте за коммунистов, партию Ленина-Сталина-Троцкого!», «Свобода, наука, социализм!», «Ленинград — город рабочих и ученых!» и прочее. Прохожих на улице не попадалось, но вот мимо проезжающих машин становилось все больше.

И одна из них, с надписью «Полиция», остановилась возле него. Из машины вышли двое в форме. И направились прямо к молодому человеку.

— Документы! — грубо сказал один из них.

Молодой человек удивился, что ему не представились: в телесериалах про Россию полицейские всегда сначала называли свою фамилию и звание, и только потом спрашивали у героя документы, но делать замечание полицейским он не стал. Вынул спокойно из внутреннего кармана куртки паспорт — документ, как он знал, обязательный для каждого жителя России — в СССР ничего подобного не было. Спокойно — потому что инструкторы заверили его, что паспорт абсолютно надежен, куплен на месте специально для него.

Полицейский изучил паспорт, потом сунул его в карман.

— В машину, — сказал он.

— Почему? Что-то не так? — удивился молодой человек.

— Будешь пи*деть — огребешь. Сопротивление полиции. Андерстенд, обезьяна?

Это обращение начало ему надоедать. Что-то в его голове крутилось — объясняющее происходящее, но он никак не мог вспомнить.

— Вы знаете, — сказал он миролюбиво. — У меня такое ощущение, что ваше обращение не укладывается в рамки того, что предписывается служебными инструкциями.

Полицейские переглянулись.

— Михалыч, оно не поняло, — сказал один другому.

— Ага, — сказал тот, вынул дубинку и ударил молодого человека по голове.

Точнее, попробовал ударить. Потому что повторилась все то же, что было с хулиганами. Через минуту оба «представителя закона» лежали на земле, правда, в сознании, но зато связанные для надежности ремнями на ногах и наручниками на руках.

Молодой человек вернул себе свой паспорт, похлопал одного из полицейских по плечу.

— Даже полицейский в буржуазном государстве должен вести себя несколько иначе, чем ведете себя вы, так мне кажется, — сказал он.

Он заметил, что несколько машин остановились на некотором отдалении от него, из одной кто-то даже вышел и звонил по мобильному телефону — или снимал происходящее на камеру в нем. Прогулка по городу закончилась, логично предположил он и быстрым шагом скрылся в проходном дворе — места были знакомые, и он знал, куда он выйдет.