Он засунул руку под пальто, порылся в каком-то из внутренних карманов и вынул пузырек из толстого матового стекла. Казалось, эта бутылочка не разобьется, даже если по ней случайно проедется танк. Вполне возможно, что так оно и было. Через толстое стекло невнятно просвечивала сапфирового цвета жидкость.

— Так что я просто хотел отдать тебе кое-что на прощание. Долго думал, что…

— Долго?

— Да. Не могу сказать, что у меня есть дар прорицания, но я чувствовал, что четвертая миссия будет для нас последней. Предвидел где-то наверное со второй, так что… вот.

Он протянул мне пузырек, но я не взяла. Синяя жидкость зазывно плескалась внутри, да и Веславу я вполне верила, просто не понимала, зачем…

— Что это?

— Эликсир, который удается лишь профессорам алхимии и то — раз в жизни в лучшем случае. Самый желанный из всего многообразия — кроме, конечно, философского камня. Эликсир, который для многих стал наваждением и дорогой в безумие, и не спрашивай меня, как он у меня получился. Может, потому, что я думал о тебе, когда заканчивал.

— Это… — до меня начало доходить, а в голове автоматически замелькали страницы учебника. Два самых желанных алхимических состава… философский камень — миф, и полумиф, этого зелья, наверное, уже лет двести не видели в нашем измерении… — Это «Касание Христа»?

— У него много названий. Животвор, живая вода, «Дыхание Лазаря» — только я знаю с десяток. Важно другое… — он протянул руку, и ворона, которая надсадно каркала прямо над нами, упала ему под ноги, не дыша.

— Веслав!

— Хорошо, что она была одна, — мрачно пошутил алхимик, откручивая пробку с флакона, — дождь из дохлых птиц немного испортил бы сие романтическое прощание… дай мне руку!

Из кармана он извлек пипетку, вложил мне в пальцы и, орудуя моей рукой, уронил крошечную каплю зелья на широко открытый удивленный глаз птицы.

— Я не могу его использовать, — пояснил он мимоходом, — даже дотронуться до него не могу, случай с Шуккой показал.

Секунду не происходило ничего, так что мне начало казаться, что Веслав все-таки ошибся с компонентами. Потом без всяких переходов ворона с ошалелым карком ввинтилась в небо. Весь ее вид говорил при этом: «Караул! Вивисекция! Крыла моего больше тут не будет!»

Я проводила ее взглядом.

— Тео, значит…

— Был исцелен, потому что получил его из твоих рук. Доза почти всегда одна и та же, — Веслав тщательно закручивал пузырек. — Одной самой маленькой капли этого эликсира хватит, чтобы излечить любую рану, любую смертельную болезнь. Он даже может оживить… если душа еще не успела отлететь далеко. Лучший подарок для светлого — жизни других, так или нет? Возьми.