— Это же… — мне страшно было представить могущество того, что он протягивал сейчас так просто на ладони. — И ты отдаешь это мне? Вот так в подарок?!

— Ну… — смущенно пробормотал алхимик, вкладывая мне в руку флакон с эликсиром, — ты же не ожидала, что я тебе букет подарю или сонет почитаю…

Несколько секунд я смотрела на него и думала, что бы такое сказать, пока до меня дошло, что как раз слова-то здесь и будут лишними. Я просто закинула ему руки на плечи и поцеловала в губы.

Он этого ждал, потому что ответил с торопливой готовностью.

Со стороны это был уникально, невероятно нелепый момент. Именно так и посчитали какие-то женщины, которые протопали неподалеку по тропке, покосившись на нас так… словом, если бы они были магами — нас, оскорбляющих развратом священное место, уже катапультировало бы в небо за воскресшей вороной. Правда, об этих взглядах я вспомнила уже дома, когда раз в пятнадцатый прокрутила в уме эту сцену на кладбище, а в тот момент мы были одни, да нет, не на Смоленском, одни в городе, в мире, в измерениях…

Веслав резко оттолкнул меня и сделал шаг назад.

— Пора, — сказал он, и за сухостью тона сквозила неприкрытая боль. — Да не говори ты ничего, я знаю, что ты скажешь. А ты — ты знаешь, что я отвечу. И что меня ждет дальше — ты тоже знаешь.

Он поднял голову, так что свет упал на багровый рубец, и мне показалось, что он в кровавой короне.

И я смирилась и сделала шаг назад. Нам не было нужды играть в сериальные диалоги вроде: «Я хочу быть с тобой» — «Но со мной у тебя нет будущего» — «Но я тебя люблю» — «Но я тебя тоже, а потому не позволю»…

Всё же мы были, как сказал как-то Эдмус, печально взрослыми людьми.

Я думала, что сказано уже всё и что пора расходиться, но Веслав все же кое-что прибавил.

— Ольга… у меня к тебе есть одна просьба. Посмотри на меня.

Его лицо расплывалось, может, от слез, которые неизвестно откуда вдруг вылезли, когда не просили, может, от страшной завесы тьмы, которая смыкалась над ним, мне даже не нужно было сосредоточиваться, часть его магии как будто проникала и в этот мир… И только сморгнув пару раз, я различила черты его лица. Кровавый венец-шрам вокруг лба. Глаза, которые то ли сияли, то ли странно блестели. Только вслушавшись, услышала ускользающий от меня его голос:

— Запомни меня, Оля. Что бы ни случилось потом — прошу, запомни меня таким. Запомни меня таким…

Он дал мне еще мгновение, чтобы увидеть и запомнить, а потом развернулся и зашагал между старых надгробий.

Я не ждала, что он обернется. Он ведь сам сказал, что уходить надо не оглядываясь.