На какой-то миг голос Ковенанта дрогнул, но он по-прежнему держался уверенно и прямо. Стоя у открытой двери на фоне серебристого свечения за спиной, он казался несгибаемым.

— Он должен был вытащить крилл, когда обретет силу, — продолжал Ковенант, глядя на нее через стол. Глаза его выражали мрачное знание, но при этом оставались чисты. — Все минуло. — Неожиданно он мягко добавил: — Я пытался избавиться от этого, но не смог.

— Но тогда… Если так, то как же… — Линден не сразу поняла, о чем он, а когда поняла, растерялась еще сильнее. Ковенант был тем человеком, которого она любила, и одновременно чем-то большим — чем-то, сути чего она не понимала. И даже не могла ясно сформулировать хотя бы один вопрос.

Ковенант вздохнул, на миг опустил взгляд, но тут же снова поднял глаза.

— Я бы сказал, что это было… расплавлено. Во всяком случае, мне лучшего слова не подобрать. Порча въелась в меня так глубоко, что разделить меня с ней уже не было возможности. А теперь я и сам подобен сплаву. Дикая магия и порча Фоула сплавились во мне воедино. Они стали единым целым. Они и я. И от этого я не освобожусь никогда.

Вслушиваясь в каждое слово, Линден понимала, что он прав. Он представлял собой сплав. Подобно самому белому золоту, тоже являвшемуся сплавом двух разных металлов. Но если так… Сердце ее подскочило от радостного возбуждения.

— Но если так, то ты теперь можешь контролировать свою силу, — выпалила она даже быстрее, чем поняла, что собиралась сказать. — Козни Фоула больше над тобой не властны. О любимый, теперь ты одолеешь его!

Неожиданная боль исказила лицо Ковенанта так, что Линден осеклась, не понимая, что могло его так задеть. Поскольку он молчал, Линден, справившись со своим смущением, осторожно сказала:

— Прости, но я тебя не понимаю. Не могу понять. Может, ты объяснишь мне, в чем дело?

— Знаю, — со вздохом отозвался Ковенант. — Конечно, не понимаешь.

Взгляд его был устремлен на стол, на след от клинка, но никакая сила не могла извлечь нож из его собственного сердца. Линден испугалась, подумав, что теряет его.

Помолчав некоторое время, Ковенант промолвил:

— Прежде я говорил, что болен чувством вины. Так вот. Больше этого нет… — Набрав побольше воздуху, он заключил: — Я больше не болен. Я действительно виноват. И никогда больше не стану использовать Силу.

Линден хотела протестовать. Но неколебимая уверенность Ковенанта смутила ее, и она заставила себя молчать, слушая, как он нараспев произносит слова древнего канта:

Линден слушала напряженно, внимательно, силясь понять его. Но в то же время сознание ее раздваивалось, и она припоминала, как доктор Беренфорд пытался помочь ей постичь Ковенанта, рассказывая об одном из его романов. С точки зрения пожилого врача, в книге доказывалось, что всякая невиновность сама по себе прекрасна, но, увы, совершенно бессильна. Наличие силы предполагает виновность: практически сила и вина едины.