Не знаю, почему, но мы все вдруг замерли и уставились на него как на какое-то чудо, а он медлил, увеличивая тем самым полученный эффект.

Наконец Герман поднял свою тонкую кисточку, как дирижер поднимает палочку, казалось, что вот-вот неизвестно откуда польется прекрасная музыка.

Сверкнувшая рядом молния отразилась в зеркальце на задней стенке шкатулки. Мне хотелось кричать, требовать, чтобы брат поскорее продолжал свое представление, подталкивая факира к желанной развязке, и одновременно я желал, чтобы оно длилось вечно. Нахлынувшее напряжение охватило все тело, каждый нерв, и, когда я уже не мог сдерживаться, Герман так же медленно погрузил кисточку в шкатулку и вынул ее уже золотой. При виде этого несложного действа Ангелика чуть не лишилась сознания. Обмякнув в объятиях Адама, она часто вздыхала, отчего ее красивая грудь поднималась и опускалась. Морей просто сел, выпучив глаза, Адский принц криво усмехнулся, оценивая из-под густых ресниц силу своего воздействия, и, наконец, двумя верными, как сама смерть, движениями нанес на верхние веки две длинные золотые полосы с завитками на концах. После чего взглянул на нас совсем другим человеком.

Золото и грязь создавали немыслимое и одновременно классическое сочетание. Туим досадливо сплюнул.

– И эту вертлявую, дохлую гадость я тащил в Элатас через магические врата?! Своих мало!

– Фи. Морей дуралей. Противный, – прогнусавил братик и подрисовал себе бороду и усы.

Джулия прыснула и подобралась поближе к кудеснику, но ее опередила Ангелика. Внимание принцессы было всецело поглощено золотоносной шкатулочкой, она опустилась рядом с Германом на колени и подставила свое лицо. Адам взялся за оружие, а принц макнул еще раз кисть и нарисовал прекрасные цветы, словно сползающие с век до бровей, переплетаясь тонкими стеблями и раскрывая свои нежные лепестки. Ангелика закрыла глаза, ее тело трепетало. Художник закончил работу. Мы все не могли оторвать взгляда от преображенной девушки, но своей очереди уже ждала Джулия. Герман на мгновение замер, решая, что будет рисовать, и вдруг покрыл брови королевы золотой краской, в центре ее высокого лба засияла семиконечная звезда, а щеки заблестели, словно неся на себе продолжение чудесных лучей. Отдышавшись, Герман зачерпнул изящными пальцами еще золота и одним властным, сильным движением покрыл волосы и косы, как мне показалось, даже слегка дернув за них.

Произведенный эффект превышал все виденное ранее. Адский принц раскланялся, Джулия благодарно обняла его, но брат вдруг съежился весь и застонал, словно превозмогая страшную боль. В недоумении и страхе она отступила.