Лишь в поселке, что жался к подножию гор, разомкнула уста Алаха. Как показалось Салиху – ни с того ни с сего. Просто, решила она, время пришло.

И рассказала…

Он слушал, губы кусал. А она все говорила и говорила, глаза отводя. И наконец не выдержала – заплакала. Впервые за все это время. Не скрываясь, не стыдясь, по-детски хлюпая носом. И он впервые в жизни без страха и сомнения обнял ее за плечи, прижал к себе и провел жесткой ладонью по волосам, бормоча нелепые слова утешения – еще из той, самой первой его жизни, когда он сам был мальчиком и была у него мать.

Алаха повздыхала, посопела, уткнувшись в его грудь, а потом вдруг высвободилась и хмуро уставилась прямо в лицо своему бывшему рабу.

– Я забыла тебе сказать! – проговорила она. – Ведь этот человек, Фатагар из Мельсины, который нанял работорговцев… Он разве не знаком тебе?

– Нет, – ответил Салих, удивляясь такому вопросу. – Многие работорговцы были мне… гм… ЗНАКОМЫ, но не этот. Насколько я понял, он занимался исключительно молодыми девушками… а я… гм… не девушка…

Алаха яростно сверкнула глазами.

– А я думала, он тебе известен. Ну что же, ладно. Расскажу то, что узнала от одного из разбойников, пока Морана Смерть не прибрала его. Он утверждал, что у Фатагара был партнер.

Салих чуть поднял брови. У торговца рабами, поставщика наложниц, был партнер. Довольно частое явление. Один занимается, так сказать, технической стороной вопроса: нанимает бандитов, договаривается с ними об оплате и вообще ведет всю грязную работу, а второй, с незапятнанно чистой репутацией и честными глазами (иной раз даже лучистыми) деликатно и вежливо ведет переговоры с клиентами. Клиенты у торговцев наложницами, как правило, нежные, деликатные, не любящие, когда вещи называются своими именами… Редкий работорговец сочетает в себе умение разговаривать сразу на двух языках: для бандитов – откровенно, для аристократов – вычурно и намеками.

Но Алаха буквально сверлила его злющими глазами.

– Так ты не знал этого?

Салих пожал плечами.

– Я не знаю никакого Фатагара, госпожа, – сказал он. – И честно тебе скажу, не хочу его знать. По мне так, очистить землю от гадины – легче было бы дышать.

Алаха как-то нехорошо улыбнулась – словно зубы оскалила.

– Очистить землю, говоришь? – переспросила она, чему-то зловеще радуясь. – Это ты хорошо сказал!

– Ты хочешь убить его?

Она кивнула:

– И его, и его ПАРТНЕРА – тоже.

Салих вздохнул:

– Это твое право.