– Священнейший, к вам пожаловали господа магнаты.

– Скажи им, что я сплю, сын мой, – ответил примас.

– Говорил, уже говорил, священнейший, они и слушать не хотят. Сюда грозятся подняться.

– Ладно, Бог с ними. Помоги облачиться, Снау. Он надел теплую узкую рубаху из шерсти и сверху роскошную бархатную ризу, к которой полагались нарукавники из тусклой парчи с вышитыми жемчугом буквами. Голову причесал мокрым гребнем, чтобы волосы не торчали, покрыл бархатной шапочкой с аметистами.

Ранние гости угрюмо толпились возле сереющих окон узкой приемной палаты, украшенной несколькими статуэтками в пол человеческого роста с позолоченными нимбами.

– Доброго утра и мир вам! – поздоровался примас, неспешно стуча посохом.

– Кому доброе, кому не очень, – ответил, выступая вперед, Аргаред. Темные подглазья на бледном лице выдавали, что он провел бессонную ночь. – Будет ли добрым для вас, вам решать.

– С чем вы пришли в мое обиталище? – Эйнвар кротко опустил горячие глаза южанина.

– С просьбой. Нам известно, что вас любит чернь. И вы должны прочесть им поучение, которое призывает к смирению и осуждает Беатрикс. За что? Придумайте сами. Вам лучше знать ее грехи. Безумства кончились, и все возвращается на круги своя. Так и внушите им – ведь, кажется, и ваш Бог благоволит тем, кто у власти. Нам нужно, чтобы простолюдины были тихи, как мыши. И если что окажется не так, с вас взыщется.

– Осмелюсь прежде напомнить, господа, о моей маленькой заслуге. – Примас отступил с нежной улыбкой. – Когда-то я с Божьей помощью защитил господина Эзеля от гнева черни. Не обращайтесь же со мной, как с наймитом. Я служу Богу, а не произношу оплаченные речи, как законник.

– Простите, примас! – Эйнвару показалось, что Окер скрипнул зубами. – Нам надо было объясниться с вами быстро и ясно. Относительно Эзеля разговор еще будет, – и не думайте, что вам сойдет с рук то что вы обратили его в свою людскую веру. Впрочем, за спасение его жизни мы вам признательны.

– Господин Аргаред, – Эйнвар склонил голову набок, – я забыл вам сказать, что мой Бог не всегда принимает сторону власти. Иногда он становится на сторону обиженных, и тут уже я не в силах ничего сделать, если он начнет говорить моими устами совсем не то, что хочу сказать я. Но поучение я прочту. Прочту, как вы просили.

Толпясь, гости вышли, и, едва дверь заслонила спину последнего, лицо примаса перекосилось и он топнул ногой в пол.

«Поучение? Ну, будет вам поучение… Надменные скоты! Бог покупается и продается. Но свою власть, господин Аргаред, я вам ни за какие дары не отдам, вы уж простите. Воителей Бога призову на вашу голову… – Он остановился. – С чего это я так осмелел? Они могут попросту меня прикончить…» Он так и не нашел объяснений своей смелости, сел за пюпитр, приказал принести письменный прибор и стал сочинять поучение.