А затем боги разом заговорили, слова одних опережали слова других или чуть запаздывали — так обычно происходит, когда группа людей старается в точности повторить слова, которые им приказали произнести.
Ом тоже стоял в толпе, как раз за спиной цортского Бога Грома. Наверное, только Брута заметил, что правая рука Бога Грома была спрятана за спиной, словно кто-то, если можно такое себе представить, сильно выкрутил ее и держал.
Каждый солдат услышал слова богов на своем языке. Но общий их смысл был таков:
I. Это — Не Игра.
II. Здесь И Сейчас Вы Живы.
А потом все закончилось.
— Из тебя получится хороший епископ, — сказал Брута.
— Из меня? — не понял Дидактилос. — Я — философ.
— Вот и здорово. Епископ-философ нам сейчас весьма пригодится.
— А еще я эфеб.
— Отлично. Значит, ты придумаешь самый хороший метод управления страной. Жрецам тут доверять нельзя. Они не умеют мыслить правильно. Как и солдаты.
— Ну спасибо, — фыркнул Симони.
Они сидели в саду сенобиарха. Высоко в небе парил орел и высматривал на земле все, что угодно, только не черепаху.
— А знаешь, идея демократии мне нравится. Когда под рукой есть человек, которому никто не верит, управлять страной гораздо легче, — сказал Брута. — И все счастливы. Подумай об этом. Симони?
— Да?
— Назначаю тебя главой квизиции.
—