– Скоро выясним. – Руфрид по-прежнему обнимал ее за пояс. Исходивший от него запах пота и земли был даже приятным, и глаза юноши сияли ласково, как в первый день их любви.

– Ты в порядке? – спросил он.

Девушка кивнула.

– А ты?

– В полном. Так что, спору конец?

– Надеюсь.

– Простишь меня? Я тебя прощаю.

– Конечно! – воскликнула она. – Я так рада, что ты живой!

Он снова притянул ее к себе, и Танфия откликнулась. Но руки Руфрида были нетерпеливы; юноша потянулся поцеловать ее, и девушка отвернулась.

– От мен так воняет? Ты сама не розами пахнешь.

– Руфе… – Танфия выдавила улыбку, отстраняясь. – Прости. Я теперь с Сафаендером.

– О. – Руки его опустились. – «С ним» в смысле «в одной постели»?

– Скорее на одной подстилке в шалаше.

– И сколько протянулось благородное «я спала на кушетке»? До покуда я за дверь не вышел?

– Прости. Не злись.

– Я не злюсь, – натянуто проговорил он, и безнадежно вздохнул, примиряясь со своим отчаянием. – И все это из-за одной ошибки?

– Ты не понимаешь! Ты ничего дурного не сделал, я не пытаюсь тебе наказать, и та элирка здесь не при чем. Я люблю его.

– Любишь, – повторил он, будто это было название позорной хвори. – Так весь этот шум насчет Метии был просто предлогом?

– Ты искал объяснений, а я не спорила. Я сама искала объяснений, чтобы мне не было так стыдно.

Она ожидала, что Руфрид взорвется, но юноша только понурился.