— А где госпожа Герпес?

— Простудилась.

— Неудивительно, — буркнул Чудакулли и повернулся к Сьюзен. — Боюсь, нам придется обойтись жалкими бургерами.

— На завтрак я ем только мюсли, — ответила Сьюзен.

— Могу предложить кашу, — сказал Чудакулли. — Мы готовим ее для казначея, потому что только такая пища его не возбуждает. — Он поднял крышку с супницы. — Ну вот, старая добрая каша. Некоторые вещи неподвластны даже музыке Рока, и одна из них — это каша. Позволь я положу тебе половничек.

Они расположились за длинным столом напротив друг друга.

— Очень вкусно, не правда ли?

— Ты смеешься надо мной? — с подозрением спросила Сьюзен.

— Отнюдь. По собственному опыту знаю, что в сети для сельдей попадают в основном сельди. Но как смерти… как потенциальному клиенту мне хотелось бы узнать, почему Смерть из ходячей натомии, к которой мы все так привыкли, вдруг перевратился в молоденькую девушку?

— Из натомии? — переспросила Сьюзен.

— Так называют скелет. Название, вероятно, произошло от слова «анатомия».

— Он — мой дедушка.

— А, да, ты говорила. И это соответствует истине?

— Наверное, звучит немного глупо?

Чудакулли покачал головой.

— Тебе бы занять мое место, хотя бы минут на пять, ты сразу поймешь, что такое глупость.

Он достал из кармана карандаш и осторожно снял верхнюю часть лежавшей на тарелке булочки.

— Еще и сыр положили, — осуждающим тоном произнес он.

— Но он куда-то подевался, и вдруг я унаследовала все дела. А я ведь не просила об этом! Почему я? Я вовсе не хочу всю оставшуюся жизнь бродить по миру с этой дурацкой косой…