Джейни открыла было рот, собираясь возразить ему, но слова застряли у нее в горле, когда она услышала следующую фразу матери:
— Это касается завещания Пола.
Джейни сразу подумала о человеке, напавшем на Клэр. О своем сорванном турне. О том, что у Бой-дов отбирали ферму. О девице, опоившей Феликса…
Ее мать явилась сюда не для того, чтобы просить прощения. И не для того, чтобы вернуться в когда-то брошенную семью.
— Если Пол не составил нового завещания после развода, — продолжала Конни, — то мой юрист…
Джейни не могла сосредоточиться на том, что она говорила, в голове у девушки отчаянно билась мысль, оттеснившая на второй план все остальные: ее мать пожаловала сюда по заданию Джона Мэддена.
Она почувствовала, как Дедушкин гнев постепенно сменялся отчаянием, и сникла: Конни высказывала свои притязания на имущество бывшего мужа так, словно речь шла о мешке с картошкой. В ее голосе не было ни тепла, ни доброты, которыми были пропитаны воспоминания Джейни об отце. Невероятно! Разве она не понимала, как сильно они с Дедушкой любили его?
— Конечно, было бы лучше уладить все мирным путем, но в случае чего мы готовы и к суду…
Как она могла пойти на это? Неужели не понимала, что старика нельзя волновать? Что за странную власть имел над ней Мэдден? Или у этой женщины совсем не было сердца?
— А ну вон отсюда! — зарычала Джейни.
Конни перевела взгляд с Дедушки на нее:
— Я полагаю, ты не отдаешь себе отчета в том, что…
— Не смей разговаривать со мной как с ребенком, — оскалилась девушка.
Новая, перевоспитывающаяся Джейни впала в состояние гнева, куда более страшного, чем Дедушкин.
— Но… — начала было мать.
— Скажи Мэддену, что мы на это не купимся. Мне наплевать, что он там затеял: я уничтожу его прежде, чем он успеет пошевелить пальцем.
— Не распаляйтесь так, — предостерег незнакомец.
— Заткнитесь! — рявкнула на него Джейни.