– А на входе можно будет купить арахиса? – спросила она.

– Мама, в опере не торгуют арахисом.

– Даже арахиса не будет? Что же мне тогда делать, если опера не понравится?

Подозрительные глаза Грибо светились во мраке.

– Ткни в него веником, – посоветовала матушка.

– Ну уж нет, – ответила нянюшка. – С такими, как Грибо, надо добром…

Матушка закрыла глаза и демонстративно отвернулась.

Из-под кухонного шкафа послышался вой. Потом там бешено заскребли лапами. Потом, оставляя когтями глубокие следы в половицах, показался Грибо, задом наперед, отчаянно сопротивляясь.

– Хотя не следует забывать, что немного жестокости тоже иногда не повредит, – согласилась нянюшка. – Ты ведь никогда особенно не любила кошек, Эсме?

Грибо собрался было зашипеть на матушку, но вовремя своим котячьим мозгом сообразил, что это будет не самый мудрый поступок в данных обстоятельствах.

– Дай ему икры, – сказала матушка. – Какая разница, сожрет он ее потом или сейчас.

Грибо изучил миску. О, тогда все в порядке. Оказывается, его всего лишь хотели покормить.

Матушка кивнула нянюшке Ягг. Обе воздели руки, ладонями вверх.

Грибо уже почти покончил с икрой, когда ощутил, что Это происходит.

– Врррррроуулл… – завыл он, а потом грудь у него расширилась и голос углубился, а сам он по мере удлинения задних лап стал подниматься все выше и выше.

Уши стали плоскими, после чего сползли на правую и левую стороны головы.

– …Ллллллуууааааа…

– Жакет сорок четыре дюйма в груди, – напомнила нянюшка.

Матушка кивнула.