– …Аааавввооооооо…
Кошачья морда тоже стала плоской. Усы обрели густоту. Нос Грибо зажил своей собственной жизнью.
– …Ооооооот… шьооорт!
– Процесс определенно стал быстрее, – заметила нянюшка.
– А теперь надень-ка что-нибудь, дружок, – с закрытыми глазами велела матушка.
Впрочем, не то чтобы от этого что-то существено изменилось, признала она про себя чуть позже. Грибо, даже полностью одетый, источал ощущение наготы. Роскошные усы, длинные бакенбарды и взъерошенная черная шевелюра – все это в сочетании с хорошо развитой мускулатурой создавало впечатление, что перед вами либо пират, либо романтический поэт, который завязал с опиумом и перешел на сырое мясо. Лицо его пересекал шрам, а место, где шрам доходил до глаза, сейчас прикрывала черная повязка. Улыбаясь, он источал неразбавленное, волнующе опасное сластолюбие. Даже во сне он, наверное, выглядел шикарно. Фактически Грибо способен был сексуально домогаться, спокойно посиживая в соседней комнате.
Хотя ведьмы были неподвластны его чарам. Для матушки кот всегда оставался мерзким куроцапом, независимо от формы и обличья, а нянюшка по сей день считала Грибо маленьким невинным котенком.
Поправив ему галстук-бабочку, нянюшка Ягг отступила на шаг и критически осмотрела результат.
– Ну, что скажешь? – спросил она.
– Выглядит как форменный убийца, но сойдет, – кивнула матушка.
– Что за гадости ты говоришь!
Грибо в порядке эксперимента помахал руками и крутнул трость слоновой кости. Пальцы начали привыкать. Но для кота это естественно, кошачьи рефлексы мгновенно подстраиваются под обстановку.
Нянюшка игриво погрозила ему пальцем. Грибо довольно равнодушно попытался бывшей лапой ударить ее палец.
– А теперь держись подле матушки и делай все, что она скажет. И будь хорошим мальчиком, – приказала она.
– Ладноу, нянь-ннюшка, – неохотно проговорил Грибо. Наконец ему удалось как следует ухватить трость.
– И никаких драк.
– Ладноу, нянь-ннюшка.
– И не смей притаскивать добычу домой.
– Ладноу, нянь-ннюшка.
– И никаких проблем, вроде как с теми грабителями в прошлом месяце.