Медленно, бесконечно медленно тянется время. Ночь раскручивается, как усталая часовая пружина. Догорает огонь в очаге; все в мире замирает. Вещи принесены с чердака, уснувшая собачка упрятана в саквояж. Мастер Кенубль исчезает на пять минут, возвращается, ведет их через кухню и темный торговый зал к дверям, за которыми ждет фиакр. Патруля не видно, улица пустынна. Нищие тоже попрятались – будь погода теплее, они бы жались по соседним парадным. В дверях – последние слова прощания, быстрые рукопожатия, и сразу на улицу, где морозный воздух мигом обжигает лицо. Элистэ в последний раз оглянулась на «Приют лебедушек», расписанный обманными красными ромбами. Мастер Кенубль стоял в дверях со свечой в руке. Пламя выхватило на косяке металлический отблеск. Еще не успев сообразить, что означает этот золотистый блик, Элистэ инстинктивно насторожилась и резко вскинула руку. Проследив за ее взглядом, мастер Кенубль заметил прилепившуюся к косяку гниду Нану. Он спокойно стянул с ноги тяжелый башмак и прихлопнул «шпионку» точным ударом, словно всю жизнь ничего другого и не делал. Затем бесстрашно улыбнулся и с торжеством показал подошву с прилипшим разводом золотой фольги. Таким он и остался в памяти Элистэ. Она быстро повернулась и поспешила за спутницами; которые уже садились в фиакр.

Они еще успели помахать кондитеру рукой из окошка; затем фиакр скрипнул, подпрыгнул и тронулся с места.

Дорога через Набережный рынок к Южной Арке заняла всего пятнадцать минут. На рынке не было ни единой живой души, витрины лавок и павильонов скрывались за крепкими ставнями, а нищий люд, обычно ютящийся тут по ночам, перебрался туда, где теплее. Но Элистэ, уставшую от однообразия, этот пустынный вид волновал своей непривычной новизной; всю дорогу она просидела, приклеившись к окну экипажа.

Фиакр дернулся и замедлил ход. Сквозь мрак проступил прямоугольник Южной Арки, высвеченный с обеих сторон светом уличных фонарей. Все то же безлюдье, да оно и к лучшему. Если кавалер и находился где-то поблизости, он не спешил о себе заявлять: неизвестно еще, кто приехал в фиакре и что за извозчик.

Экипаж остановился. Женщины вышли, и фиакр укатил. Осторожно ступая по неровному пласту снега, который в любую минуту мог податься у них под ногами, они поспешили укрыться под аркой, дававшей хоть какую-то защиту от ветра, и сбились в кучку, дрожащие, однако преисполненные надежды.

Ждать пришлось три или четыре минуты. Из темного переулка появился закутанный в плащ мужчина и быстрым шагом направился к арке. Элистэ пригляделась. Невероятно, как способен измениться человек всего за несколько недель. Мерей оказался не столь высок, как она помнила, и осанка его почему-то не отличалась внушительностью, как ранее. При этом шел он по-юношески бодро и весело, что не вязалось с ее представлением о преклонных годах кавалера. Просто невероятно. Аврелия стояла рядом и от нетерпения ломала руки, волнение ее возрастало с каждой секундой. Не успела Элистэ толком разглядеть пряди светлых полос, выбивающихся из-под шляпы у того, кто к ним приближался, как ее кузина бросилась к незнакомцу с радостным визгом: