Подобно другим осужденным, Цераленн была обнажена, но распущенные волосы, седые, однако длинные и густые, как у молодой женщины, укутывали ее до колен словно плащ. Держалась она, как всегда, гордо и выглядела бесстрастно. Если бы не связанные за спиной руки, можно было подумать, что она собралась принять ванну. Поднявшись на помост, Цераленн остановилась и бросила взгляд на толпу. Взор ее карих глаз неспешно прошелся по задранным вверх лицам – внимательно, пристально. Скользнув по лицу внучки, тут же вернулся назад и застыл как прикованный. Цераленн и бровью не повела. Не позволила, чтоб в ее глазах промелькнула малейшая тень узнавания. Но она увидела и узнала, в этом не было никакого сомнения.

Бирс Валёр взял ее за предплечье. Она посмотрела на него и что-то сказала, что именно – толпа не расслышала, но Бирс отшатнулся. Передернув плечами, Цераленн легко освободилась от его хватки, а он – то ли из почтения к ее летам, то ли на миг сраженный ее поистине королевским достоинством, опустил руки. И она, как бы сама приняв решение, направилась к Кокотте твердым решительным шагом. Непривыкшая к подобной самостоятельности, толпа встретила ее поведение удивленным ропотом. Бирс очнулся, бросился следом – но поздно. Он не успел схватить нарушительницу ритуала: она спокойно вошла в чрево Кокотты. Двери с громом захлопнулись, заиграли огни Я разряды.

Элистэ колотила дрожь, зуб на зуб не попадал, но все чувства в ней умерли. Прозрачный зимний воздух вдруг потемнел и затуманился; приглушенное бормотание толпы напомнило ей шум прибоя. Странное ощущение. Почему-то ей стало трудно держаться на ногах. Пытаясь прийти в себя, она помотала головой, затем подняла взгляд на эшафот. Бирс Валёр, который явно пытался загладить только что допущенный промах, взялся за очередную жертву – молодую белокурую девушку. Кэрт.

Короткая стрижка не позволила ей прикрыть наготу распущенными волосами, и толпа, оценив формы юного женского тела, восторженно завопила:

– Бонбошка! Бонбошка!

В ушах Элистэ громкие ликующие крики на миг слились в непрерывный гул. Мир Снова поплыл у нее перед глазами, она тряхнула головой и прижала ладони к вискам. Эшафот, Кэрт в железных тисках Бирса Валёра – отчаявшееся испуганное дитя. Но радостный визг толпы не смолкал в ушах Элистэ, отдавался в голове, как удары колокола, наполнял слух бряцаньем цимбал и гонгов.

Элистэ, вопреки всякой логике, на миг показалось, что она приобщилась к сознанию самой Кокотты:

«Ибо нет Ей равных – Вечной, Славной. Она есть Мощь, и нет во Вселенной ничего, помимо Нее. Сияние Ее заполняет и согревает Бездну. В Ней заключено Все. Преклоните колени и вознесите хвалу. Принесите Ей жертвы. Кормите Ее и окружите заботой, ибо глад Ее есть глад Бесконечности».