* * *

Граф Инхор не жалел средств на пограничную службу — Дойл был уверен, что про перевал, которым они прошли в графство, знают только контрабандисты, и то, не все, а несколько семей, объединенных в клан. Его прабабка была родом из предприимчивого семейства и передала тайну любимому правнуку. Однако как только узенькая тропинка расширилась настолько, что два лошади смогли стать на ней в ряд, их тут же остановил отряд пограничной стражи: десять человек, конные, среди них — несколько лучников. Десятник с недоумением уставился на странных путников — он первый раз видел, чтобы контрабандой перевозили детей.

— Кгм, вы что, господа хорошие, думаете, что у нас этого добра своего недостаточно? Так в деревнях в каждом доме по семь штук за одну ложку хватаются.

Квейг устало улыбнулся и откинул на спину капюшон плаща — он узнал десятника:

— Нет, Тарри, этого мальчика я не продаю. Но если захочешь — то у меня дома есть еще парочка и порой от них слишком много шума.

— Капитан! — Довольный рев десятника перепугал бы всех птиц в округе, если бы те давно уже не улетели на юг.

Тарри прекрасно помнил, как юный Квейг принял командование своим первым отрядом, как ворчали ветераны, оттрубившие на этой войне уже добрый десяток лет и все без толку — мальчишку командовать поставили, вон, краснеет, будто девица от громкого слова, ну, этот нам наприказывает, лорденыш! Солдаты пробовали нового командира на зуб, каждое его слово встречалось взрывами хохота, о легко краснеющем красавчике-южанине ходили весьма грязные слухи. После первого боя все изменилось. Оказалось, что скромник умеет ругаться не хуже боцмана, способен перекричать шум сражения, и, самое главное, не потерял ни одного солдата там, где другие положили добрую четверть своих отрядов. Война есть война, в других боях были и потери, и ошибки, но над южанином уже никто не смеялся, и когда Квейг стал капитаном — его люди с радостью обмыли алую перевязь своего командира. Военные воспоминания заставили Тарри расплыться в довольной улыбке — право же, не будь Квэ-Эро столь похоже на треклятые острова, за время войны успевшие прорасти бравому вояке сквозь печенку до самых пяток, он бы нанялся к Квейгу в дворцовую стражу, раз уж у этих морских лордов все не как у людей — дружины нет. Вместо этого прибился к генералу Айрэ, лучше, чем на пятом десятке нового хозяина искать. Квейг за эти года трижды приезжал в Инхор, но последние несколько лет ограничивался письмами, и писал он, ясен пень, генералу, а не десятнику. Тарри знал, что Квейг женился на леди Ивенне, что у них двое детей, но этот вроде бы великоват для трехлетнего, да и с чего бы Квейгу зимой через перевал с маленьким ребенком из теплого Квэ-Эро тащиться? Почтение к бывшему командиру боролось в душе десятника с любопытством, и любопытство одержало решительную победу: