– Хочешь? – Голос рыжей девицы вывел Макса из размышлений. – Бери, не бойся. Не я варила, Ильза.

Макс отстранил миску. Мутное жидкое варево, воняющее воблой, его не прельстило, проголодаться он не успел. Заботило другое.

– Назад, – выговорил он. Чужие слова странно ощущались на языке. – Мне надо назад. Сейчас.

Вокруг костра повисло молчание. Все смотрели на Чужого. И на Хельги. Первой заговорила Энка:

– А правда, Хельги, почему ты не отправил его назад? Вместе с рыбами?

– Так я и хотел! Вместе с креслом! Я же не виноват, что он с кресла встал, а мне подвернулся некромантский труп. Второпях не разобрал… – Хельги покосился на Макса, вид у того был не жуткий, а, наоборот, смирный и грустный. И это пугало еще больше…

– Скажи! – потребовал Чужой, глядя в упор. – Меня назад отправить сможешь?

Хельги вздохнул. Поерзал. Отложил ложку. Опять вздохнул, наконец собрался с духом и признался:

– Нет. Не могу. Извини. Видишь ли, там, – он сделал рукой неопределенный жест, – был зеленый след, по которому я нашел ваш мир. Я его стер. На всякий случай, чтобы от вас к нам больше никакая дрянь не попала. Вот.

– А как же я? – едва выговорил Макс.

– Застрял! – лаконично пояснила высокая девица Меридит, и по тону ее Макс не мог понять, сочувствует она или издевается.

– Мне надо назад, – упрямо твердил Чужой. – Я должен вернуться.

Энке его нытье быстро надоело.

– Тебя как зовут? – перебила она.

– Максим Александрович Ветлицкий. Макс.

– Скажи, Максим Але… Макс. У тебя есть жена и семеро голодных детей?

– Нет. А что?

– А престарелые родители на иждивении?

– Нет. Они не престарелые.

– Тогда какого демона ты так рвешься назад? Что ты там забыл?