Но увидев за плечом у худого маленького человека двухструнную местную лютню – дияр, – Яромир догадался. Джахир только подтвердил его мысли:

– Нимран – певец, он не живет на одном месте. Он научит меня играть на дияре.

Яромир вздохнул. А может, раз близится Конец, то оно и неплохо? Новые сапоги скоро людям будут ни к чему, а песня и в последние минуты будет песней…

– Омир-саби, – сказал певец. – Я не прошу платы за учение. У Джахира хороший голос, это редкость. Если ты отпускаешь его со мной, я обещаю научить его всему, что умею сам.

Яромир высыпал на ладонь из кисета десять драхимов:

– Все равно, мастер Нимран. Это от меня: чтобы Джахиру дияр купить для учения или струны, если порвет. Учи его. Ты, Джахир, защищай мастера, помогай ему в дороге. Он тебя будет слушаться, Нимран-саби, он мне обещал.

С тех пор Яромир редко вспоминал Джахира. Эта история в душе его всегда отзывалась неожиданной щемящей болью, и он старался не оживлять ее в памяти. Ему чудилось, он что-то не дожил, не закончил в те далекие дни.

И вдруг Джахир возник в Даргороде, на покрытой весенней грязью площади, в толпе ополченцев! Яромир не верил своим глазам, почти не узнавал его. Джахир повзрослел, обветренное и очень худое смуглое лицо было все так же красиво, особенно яркие черные глаза, а погустевшие усы по-прежнему придавали его лицу детское выражение. Он остался невысок ростом, но в его сложении угадывалась настоящая сила.

– Как ты, Джахир, до меня добрался!?

– На корабле, потом верхом, – кратко ответил хузари.

– Жив ли твой мастер?

– Нимран-саби умер.

– Джахир, ты приехал ко мне? Ты знаешь, кто я теперь? – с волнением спросил Яромир.

Джахир открыто поглядел ему в лицо:

– Да, Омир-саби, знаю. Еще я слышал, что убийца ранил тебя бесчестным ударом. Я хочу быть твоим телохранителем.

Девонна стояла неподалеку и улыбалась, слушая их разговор. Вестница понимала: вот и еще один друг появился рядом с ее мужем.

– Вот моя жена Девонна, Джахир, – сказал Яромир юноше. – Меня больше не носит по свету. Я рад, что ты жив, рад, что ты нашел нас… – он не знал, как выразить то, что у него на сердце, взял Джахира за плечи, запнулся.

Лицо хузари оставалось непроницаемо почтительным, но взгляд ярких черных глаз был теплым и радостным, каким смотрят на отца или старшего брата.