Улыбка застыла на лице командора.

— Это было для твоего же блага, — проворчал Ваймс.

— Значит, вы по долгу своей службы имеете право определять, что идет мне на благо, а что — нет?

И все же Ваймс был не лыком шит.

— Я не позволю водить себя за нос, — сказал он. — У меня есть все основания полагать, что ты скрываешь важную информацию о совершенном в городе тяжком преступлении, а это нарушение закона.

— Господин Кривс что-нибудь придумает. Найдет прецедент, готов поспорить. Если понадобится, перевернет все архивы. Все наши патриции были щедры на прецеденты. Господин Кривс будет копать и копать. Год, два, три. Именно этим он добился положения, которое сейчас занимает.

Ваймс наклонился над столом.

— Только между нами. И без твоего блокнота, — пробормотал он. — Господин Кривс — хитрющий и подлый мертвяк. Он любой закон свернет в трубочку и засунет тебе туда, где солнце не светит.

— Ага, — кивнул Вильям. — И он мой законник. Гарантирую.

— Но с чего бы господину Кривсу выступать на твоей стороне? — спросил Ваймс, не спуская глаз с Вильяма.

Вильям тоже смотрел ему прямо в глаза. «Все верно, — сказал он про себя. — Я настоящий сын своего отца. И мне остается лишь пользоваться этим».

— А может, он просто честный человек? — предположил Вильям. — Вы собираетесь посылать за ним гонца? Если нет, вам остается только одно: отпустить меня.

Не отводя взгляда, Ваймс протянул руку к переговорной трубке, висящей на боковой стенке стола. Дунув в трубку, он прижал ее к уху. Из трубки донесся звук, похожий на писк мыши, умоляющей о пощаде на другом конце канализационной трубы.

— Йата випси пойтл свуп?

Ваймс поднес трубку к губам.

— Сержант, пришли кого-нибудь отконвоировать господина де Словва в камеру.

— Свидл юмиюмпвипвипвип?