– Оставайся с ним, если хочешь, – прошептал Аль-Рази и на цыпочках вышел из комнаты.

– Спасибо.

Голос Менара, занимающего место подле брата. А дальше поэт принялся читать стихи:

Льешо подметил упоминание о солнце и понял, что в поэме говорилось о короле нового дня. Но с другой стороны, потерявшись в хаосе бессвязных мыслей, он увидел образ короля, оплакивающего потери.

Ни в том, ни в другом он не ошибся.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Стало так темно, что Льешо на мгновение испугался, что потерял зрение во время сна или волею каких-то сил занял место брата в теле слепого поэта. Что объяснило бы, почему стихотворение казалось не очень похожим на легенду.

– Это материнская молитва о сыне на войне, – вытянул его из темноты чей-то голос.

Менару не нужно было света, чтобы понять, что Льешо проснулся. Он опирался на чувства, как все слепые. Изменение в ритме дыхания принца или переход от сонного паралича к настороженной неподвижности тела говорил поэту обо всем.

– Я исчерпал запасы стихов и вернулся к простым словам обычных людей.

Они начали поход совсем детьми, так что молитва оказалась как раз кстати. Льешо подумал: интересно, как там дела у его отряда? Воинам запретили появляться у него. Скорее всего скука и беспокойство сказываются на выдержке друзей, которые нервничают и готовы в любой момент схватиться за нож или меч. Конечно, они справятся – как всегда. Но с самого корабля Льешо не видел бога-мошенника и ни разу не слышал, как кто-нибудь упомянул бы хоть одно из его имен. Ему стало не по себе.

– Мастер Ден?..

Вопрос не имел никакого отношения к предыдущему разговору, но Менар ответил терпеливо, как больному:

– Он в городе. Мастер Ибн Аль-Рази не мог запереть перед ним свои двери, когда твой друг принес тебя на руках, но он не потерпел бы присутствия фальшивых богов под крышей своего дома.

Льешо вздрогнул, услышав подобные слова о боге-мошеннике из уст фибского принца.

– Как можно отрицать существование того, кто заходит через дверь и кланяется хозяину?

Вероятно, Чи-Чу никогда не брал Менара за шиворот и не ставил на путь истинный своими могучими руками. Но семь смертных богов составляли большую часть Пути Великой Богини, а Менар был принцем при ее святейшем дворе.

Льешо боялся задать следующий вопрос, а потому превратил его в упрек.

– Ты же знаешь правду. Ты мог бы отговорить лекаря…