– В чем… – Тут он заметил в углу скорченное тело Виката и на мгновение умолк; а потом потянулся к мечу и – одновременно – заорал: – Предательство! Убийцы в лагере!
Не на сей раз.
Джейсон Куллинан, скрипнув зубами, сжал челюсти – и время покорилось его воле. Так, словно у него была для выстрела вечность, Джейсон не торопясь прицелился и осторожно, медленно, почти нежно нажал на курок.
Громыхнул гром, посыпались искры. Джейсон не столько услышал, сколько ощутил удар. Поплыл едкий дым.
Голова Армина взорвалась. Мозги забрызгали грудь телохранителей – белые комки среди алой жижи.
Очень медленно – как ему казалось – Джейсон Куллинан бросил ружье и попытался увернуться от выпада Хервиана.
Когда рог пропел во второй раз, Уолтер и Ахира стояли над трупами часовых и размышляли, что делать дальше. Уолтер не мог разглядеть лагерь, а подбираться ближе не только не входило в план, но было форменным самоубийством.
Смысл имело только одно: начать атаку, потом мчаться на берег и смотреть, не будет ли от них какой пользы там.
Словотский выложил бомбы перед собой. Зарево, обозначающее лагерь, было слишком далеко – ему не добросить.
– У меня с метанием плохо.
Ахира улыбнулся – во мраке блеснули зубы.
– Ты зажигай, я доброшу.
Словотский чиркнул по кончику одного из фитилей и, когда тот затлел, осторожно вложил цилиндрик в ладонь гнома. Ахира швырнул; тлеющий светлячок прочертил тьму. Ночь взорвалась огнем и воплями.
– Следующую.
Джейсон перекатился на бок, острие Хервианова меча задело его плечо.
Плечо горело, но правая рука юноши, казалось, обрела собственный разум. Она схватила с земли пистолет, подняла его, большой палец оттянул боёк, указательный обхватил спусковой крючок, нажал – и тут мир вокруг хижины взорвался оглушительным грохотом и рыжим огнем.
Джейсон так никогда и не узнал, попал или нет; по всему должен был промазать, но выстрел в упор, должно быть, угодил Хервиану в глаза: работорговец вскрикнул, выронил меч и прижал ладони к лицу.
Юноша бросил пистолет, подобрал Хервианов клинок, неловко приставил его к груди работороговца и вогнал по самую рукоять – и только потом толчком отправил умирающего в сторонку.