Хапун любил людей, по случайности или недомыслию свалившихся за борт. Такая удача выпадала нечасто, и, насытившись, он всякий раз засыпал на дне на месяц или два. Сегодня море подарило хапуну столько пищи, что хватило бы впрок – на всю жизнь, но хапун не спешил начинать трапезу.

Огонь прыгал по волнам. Море горело. Хапун инстинктивно боялся огня; три черных корабля, низко сидящих в воде, приводили его в ужас. Там, за сталью и досками, билось и росло чудовище невообразимой силы, чудище, рядом с которым хапун был слизкой улиткой без раковины. Люди ли сковали горячую тварь? Или, может быть, люди служили ей – в том числе пищей?

Утопающие так соблазнительно барахтались в черных волнах, но хапун уже уходил, струясь всем своим длинным щетинистым телом, в глубину, прочь от страшного места. Может быть, он вернется – потом. Когда три черных корабля уйдут из моря, и погаснет огонь, и воцарится наконец спокойствие.

* * *

У Развияра красно было перед глазами. Они с Луксом кружились, прикрывая своих, снося врагов, но Золотых не становилось меньше – наоборот, они прибывали. Все новые и новые абордажные крюки впивались в борт «Крыламы». Развияр видел смуглые лица, искаженные яростью и напряжением, и сталь, жадная до крови, носилась вокруг, иногда на волосок не дотягиваясь до лица. Крики, вонь, скрежет, хруст; Развияр жил до сих пор лишь потому, что умел убивать и ранить, и еще – у него было четыре руки.

Палуба трещала – по ней прокатилось, раскидывая людей, шипастое ядро. Волосы зверуина стояли торчком, Развияр чувствовал его тело, как свое собственное. В рукопашном бою один из нападающих обманул Лукса, заставил его ошибиться, клинок Золотого описал петлю… Развияр ударил сверху вниз, и свет померк перед глазами Золотого бойца.

Наступила короткая передышка. Развияр глянул на «Пузана». Судно кипело котлом, палубу захлестывали все новые волны атакующих, и даже на реях шел бой.

– Шлюпку!

Небо чернело от дыма. Краски померкли. Кровь на палубе казалась серой.

– Но, повелитель, они могут в любую минуту…

– Шлюпку! Лукс, прикрой!

Он кинулся в шлюпку, прихватив с собой полдесятка бойцов. Лебедка дернулась в чьих-то руках, шлюпка упала на воду, едва не перевернувшись. Развияр кинулся к веслам и увидел, как в детстве, медленно проходящий мимо борт «Крыламы».

Шлюпка рвалась от «Крыламы» к «Пузану», справа и слева падали в воду стрелы. Оба черных корабля гасили ход; корма «Пузана» приближалась, но очень медленно. На палубе шел бой. Веревочный трап свисал с борта и касался воды. Развияр убил Золотого за миг до того, как тот перерубил канаты.