— Ясно, — сказал Ржав. — Это единогласный ответ? Значит, вы не оставляете нам другого выбора. Спокойной ночи.

Он попытался гордо выйти, но ему помешали другие офицеры, не оценившие драматичности момента. Дверь захлопнулась — но тот, кто выходил последним, быстро обернулся и показал оттопыренный большой палец. Этот жест можно было не заметить, если не смотреть, — но Полли-то смотрела.

— Кажется, сошло, — сказал Блуз, отворачиваясь от двери.

— Надеюсь, у нас не будет неприятностей, — сказала Маникль.

— Неприятностей — сравнительно с чем? — уточнила Холтер.

— Человек, который выходил последним, показал большой палец и подмигнул, — сказала Полли. — Вы видели? Он был одет не как офицер.

— Может быть, он хотел назначить тебе свидание, — предположила Холтер.

— В Анк-Морпорке этот жест означает «молодчина», — сказал Блуз. — А в Клатче, если не ошибаюсь, «Чтоб твой осел взорвался!». Я тоже его заметил. Похож на сержанта стражи.

— У него не было нашивок. И вообще, зачем ему нас подбадривать?

— Или желать смерти нашему ослу? — подхватила Маникль. — Как там Уолти?

— Спит, — сказала Игорина. — Я так думаю.

— То есть?

— Кажется, она еще жива.

— Кажется? — переспросила Полли.

— Да, — ответила Игорина. — Похоже на то. Жаль, я не могу получше ее согреть.

— Ты ведь сказала, что она вся пылает!

— Да. Но теперь ее знобит.

Лейтенант Блуз быстро подошел к двери и схватился за ручку. К его удивлению, дверь распахнулась — и из ножен тут же вылетели четыре меча.

— Мой солдат болен, — сердито сказал Блуз ошеломленным стражникам. — Нам нужны одеяла и дрова. Немедленно!

Он захлопнул дверь и сказал: