Игорина собрала склянки и лучезарно улыбнулась майору.

— Вше готово, шэр.

— Только сними парик.

— Это мои шобштвенные волошы, шэр, — ответила Игорина.

— Э… ну надо же, как у девчонки, — сказал майор. — Лучше бы ты…

— Я на самом деле девушка, сэр, — сказала Игорина, немедленно перестав шепелявить. — Но при этом, поверьте, я Игорь. Мы в таких вещах отлично разбираемся. И шью я так, что никто не жалуется.

— Девушка? — повторил майор.

Полли вздохнула.

— Как и все мы, сэр. Мы действительно девушки. Мы не просто солдаты, переодетые женщинами. И сейчас я не хочу надевать штаны, потому что тогда я буду девушкой, которая переоделась парнем, который переоделся девушкой, которая переоделась парнем… тогда я окончательно запутаюсь и не буду знать, как ругаться. А мне, честно говоря, сейчас очень хочется крепко выругаться, сэр.

Майор холодно взглянул на Блуза.

— Вы знали, лейтенант? — рявкнул он.

— Э… да, сэр. В конце концов узнал. Но все-таки я бы хотел…

На сей раз их заперли в старой кордегардии — сырой комнате с двумя скрипучими койками.

— В общем и целом, — сказала Холтер, — было лучше, когда нас сажали под арест враги.

— В потолке есть решетка, — заметила Маникль.

— Дырка слишком маленькая, чтобы пролезть, — сказала Полли.

— Да, но на решетке можно повеситься самим, не дожидаясь…

— Говорят, это очень больно.