Можно было бы долго рассуждать, что здесь так, а что могло бы быть и лучше, но в любом отчете всегда читается прежде всего строка, где жирными буквами выведено магическое слово «вывод». А вывод был удручающим. С одной стороны, крепость замечательно подготовлена и к молниеносному штурму, и к долгой, изнурительной осаде. Запас провизии имелся на год, если не два. Численность гарнизона, без учета простых слуг и рыцарей, приблизительно равнялась двум с половиной тысячам солдат, что значительно превосходило все мыслимые пределы. О крепости стены и количестве осадных орудий нечего было и говорить. Слой земли на территории замка был не более двух метров, дальше шел каменный монолит, притом из той породы, которая чрезвычайно затрудняла проникновение внутрь черной жижи. Хитрец Лотар хорошо подготовился, но, с другой стороны, Вилар на что-то рассчитывал и, естественно, не проведя предварительной разведки, не стал бы собирать огромнейшую армию под стенами замка. В конечном итоге Шак решил, что защитники замка чего-то да не учли, притом гробовщик знал слабое место и рассчитывал ударить именно туда. Пока Шак не мог даже предположить, в чем заключался подвох, и вряд ли смог бы узнать, ведь ему бы ни за что не позволили осмотреть замок целиком, заглянуть в каждую потайную комнату и облазить с факелом все подземелья.

Но голова всякого разумного создания уж так странно устроена: мысли крутятся, даже если для решения задачи катастрофически не хватает фактического материала. Плутая между какими-то строениями, Шак сам не заметил, как очутился возле ворот в верхнюю часть замка. И тут его позабавила сцена, довольно типичная для военной поры. Двое стражников самозабвенно пинали ногами крутящегося по земле паренька. Наверное, юноша пытался незаметно проникнуть в верхнюю часть замка или слишком настойчиво требовал, чтобы его туда пропустили. Рядом стоял рыцарь в черно-зеленом плаще и монотонно читал наглецу занудное нравоучение о том, как нехорошо оказывать сопротивление властям и твердить о каких-то правах, когда таких-то как раз и не имеется. Подойдя ближе, Шак, к удивлению, обнаружил, что избиваемым был именно Семиун. Правда, он не сразу узнал паренька, поскольку тот забыл его наставление и все-таки умылся, отчего эльфийский грим потек. Теперь юноша был не жгучим брюнетом с утонченными чертами лица, а снова лысым простолюдином, притом с грязными разводами на носу, лысой макушке и щеках.

– За что бьете охальника? Неужто скрал чего? – как бы между прочим поинтересовался Шак у прервавшего чтение морали рыцаря.