– Что ж, извольте…

Гитарный перебор, отблески камина, пляшущие тени на стенах, полу, потолке и песня. Песня обо всем и ни о чем, песня, которую не забыть.

Глава 4 Оллария

Глава 4

Оллария

«Le Trois des Coupes & Le Deux des Deniers & La Dame des Coupes» [110]

1

Утро было бледным и дохлым, как подвальный проросток, но оно было! Луиза с трудом оторвала раскалывающуюся голову от подушки – нужно вставать, приводить рожу в пристойный вид, отправляться к Катарине, притворяться, что все в порядке. Служанки в Багерлее были старательными, но неумелыми, и благородным узницам отсутствующих камеристок заменяли Луиза и Селина: мать причесывала королеву, дочь – Айрис и графиню Феншо.

Госпожа Арамона кое-как влезла в утреннее платье, заплела косы, обернула их вокруг головы, покосилась на окно, не удержалась и выглянула наружу. Мокрая крыша, мох в выбоинах, облезлые голуби, дым из труб – скучно, серо и нестрашно. Женщина тихо задернула атласную занавеску – словно прикрыла лицо покойника. Хотелось ткнуться лицом в подушку и завыть.

– Госпожа Арамона, – симпатичная толстуха стояла на пороге, прижимая к животу кувшин, – ваше молоко.

– Спасибо, Грейс. Ты ничего ночью не слышала?

– Ничего… Только кошки орали, как с цепи сорвались…

Кошки? Она как-то спутала кошачьи вопли с детским плачем и выскочила на улицу среди ночи; мать долго ей это вспоминала.

– Я тоже слышала кошек, Грейс. Наверное, они решили, что весна.

Грейс хихикнула. Обычный день – решетки, слуги, молоко, хлеб, Катари с молитвенником, зеркало, кипарисовые гребни на маленьком столике.

– Доброе утро, ваше величество.

– Доброе утро, Луиза, – Катарина улыбнулась, потом пригляделась и нахмурилась: – Дорогая, у вас красные глаза. Что-то случилось?

– Нет, все в порядке. – Вот ведь змея, все замечает!

– Я вам не верю. Что-то с Селиной? Она заболела?