– Пусть четыре Молнии падут четырьмя мечами на головы врагов, сколько б их ни было, – Селина бросилась между матерью и окном, поднимая свечу, – уходи!

Цилла с шипеньем шлепнулась на спину, замолотив в воздухе ногами. То ли ей стало больно, то ли дразнилась. Луиза выходила из себя, пытаясь надеть на младшую рубашку, а та колотила ногами и орала, как сейчас…

– Фульга! – визжала Цилла. – Поганая фульга! Злая… Вы с ней заодно… Ненавижу вас! Ненавижу этот город! Я его уничтожу! А кого хочу, получу… Приду и возьму, скоро приду… Здесь все будет мое!.. Я здесь буду жить! В этом доме!.. Мне его подарят! Здесь будет мое королевство… Вот вернется папенька с Ней и ваши свечки сдохнут! И вы сдохнете… Насовсем! Все сдохнут, все будет Ее. И мое!.. И папеньки… И его жены… Она лучше тебя! Лучше!.. Лучше!!!

Луиза с силой захлопнула окно, за которым бесновалось существо, когда-то бывшее ее дочерью. Женщина больше не чувствовала ни жалости, ни страха – только омерзение. Какая же она бесчувственная коряга, хорошая мать на ее месте рыдала бы, честная олларианка тряслась бы от ужаса и шептала молитвы, а она просто устала.

– Мамка-шмаколявка! – двойные рамы и не думали глушить вопли. – Мамка-шмаколявка!.. Ты папеньке не нужна! Он тебя не хочет… Ты не мать, а мармалюка! Хуже фульги… Я Ей расскажу. Она тебе покажет!.. Дура кривоногая, на лицо убогая…

Визгливые вопли разрывали уши. Сюда должна сбежаться рота охранников, почему же никого нет? Что со стражниками, Айрис, Катариной, дурищей Феншо?

– Пусть четыре Скалы защитят от чужих стрел, сколько б их ни было, – забормотала Луиза, сжимая свечу. Их, не спящих, всего двое – она и Селина, у них нет ни рябины, ни осоки, но Цилла внутрь не войдет, нет у нее такой власти – входить, – пока ее не позовут.

3

Первым сдался посол, затем герцог выгнал осоловевшего порученца. Марсель продержался дольше, но в конце концов тоже ушел. Здравый смысл подсказывал отправиться спать, но Луиджи сидел и слушал позабывшего о нем Ворона. Голова немного кружилась то ли от вина, то ли просто так, по потолку плясали рыжие отсветы, в ушах бился струнный перебор.

– Это гвэнте кондо, – Рокэ отложил гитару и взялся за бокал, – старая кэналлийская манера. Вы бывали в Кэналлоа, Луиджи?

– Нет, – покачал головой Джильди, – но надеюсь наверстать.

– Не тяните. «Потом» – очень коварная штука, оно имеет обыкновение не наступать. Отправляйтесь в Кэналлоа при первой возможности и начинайте с Алвасете… Вам налить?

– Не откажусь.

Маршал взялся за бутылку. Спать он не собирался, и Луиджи был этому только рад. После попойки с «пантерками» Джильди на твердой земле засыпал с трудом, уж лучше дождаться утра и на «Акулу».