– Верю, охотно верю. С твоего позволения, напомню тебе некоторые детали, – предложил Витинари. – Утром, около полудня, ты, господин фон Липвиг, разговаривал с прохожими возле прискорбно пострадавшего Почтамта, как вдруг, – в этом месте патриций взглянул в свои записи, – ты поднял голову, прикрыл ладонью глаза, упал на колени и вскричал: «Да, да, благодарю тебя, я недостойный, славься, и да будут птицы чистить зубы твои, аллилуйя, и да горхочут твои ящики», – и тому подобное, к общему беспокойству очевидцев. Потом ты поднялся, вытянул перед собой руки и прокричал: «Сто пятьдесят тысяч долларов, закопанные в поле! Благодарю, благодарю, пойду заберу их немедленно!» После чего ты отобрал лопату у одного из рабочих, расчищавших завал в здании, и целеустремленно направился к городским воротам.

– Неужели? – сказал Мокриц. – Как будто провал в памяти.

– Не сомневаюсь, – кивнул Витинари. – Ты, наверное, удивишься, но часть людей последовала за тобой, включая господина Помпу и двух сотрудников Городской Стражи.

– Силы небесные, в самом деле?

– Представь себе. И следовали так несколько часов. Ты неоднократно останавливался помолиться. Нам остается предположить, что ты спрашивал у высших сил дорогу, которая, наконец, привела твои стопы к одинокому деревцу среди капустных полей.

– Правда? Как в тумане, – сказал Мокриц.

– По словам Стражи, ты принялся неистово копать. И замечу, что многочисленные уважаемые свидетели присутствовали при том моменте, когда твоя лопата ударилась о сундук. Насколько я понимаю, в следующем номере «Правды» это будет проиллюстрировано.

Мокриц промолчал. Это был единственный способ убедиться.

– Хочешь что-нибудь добавить, господин фон Липвиг?

– Нет, милорд, не особенно.

– Гм. Около трех часов назад в этом кабинете передо мной стояли три старших жреца трех главных религий и одна сконфуженная внештатная жрица, которая ведет земные дела Анунайи в качестве ее агента. Все они уверяют, что это их бог или богиня указали тебе на золото. Ты случайно не помнишь, кто именно это был?

– Я скорее чувствовал голос, а не слышал его, – осторожно сказал Мокриц.

– Понятно, – кивнул Витинари. – В этой связи все они настаивают, что их храмы должны получить десятую часть от найденной суммы, – добавил он. – Каждый.

– Шестьдесят тысяч? – Мокриц подпрыгнул на стуле. – Это возмутительно!

– Я восхищен твоей способностью к устному счету даже после такого потрясения. Приятно знать, что в этом ты сохраняешь полную ясность, – сказал Витинари. – Я бы рекомендовал пожертвовать пятьдесят тысяч на четверых. Ведь это был, в конце концов, публичный, недвусмысленный и неопровержимый подарок богов. Почему бы не оказать им должных почестей?