Утрата библиотеки была сильнейшим ударом по состоянию духа хозяина Горменгаста. Настолько сильнейшим, что он остался безучастным ко всему, что обычно огорчало его. Инстинктивно герцог чувствовал, что теперь его спасение – в бурной деятельности. Нужно максимально посвятить себя хозяйству и повседневным делам, не давая тревоге свить гнездо в душе. Недели шли, но боль потери не желала проходить. Он любил книги не только за то, что они переносили его в разные исторические эпохи и разные страны, но и за то, что каждая была кусочком разума неведомого мастера, даже не одного – кто-то занимался переплетом, кто-то тиснением по сафьяну, кто-то вырезал причудливые заглавные буквы. И теперь он уже не может, как прежде, перелистывать книги и любоваться чудесными миниатюрами. Но больнее всего было ощущать невозможность вечернего уединения в библиотеке. Каждый день лорд Сепулкрейв, терзаясь, вспоминал прочитанные в разное время сочинения по истории, географии, ботанике и медицине. На ум невзначай приходили названия поэм и романов, всплывали из глубин памяти сюжеты сказок и легенд. Иногда память издевательски услужливо подсказывала, в каком шкафу, на какой полке стояла та или иная книга, и тогда он просто не находил себе места. Чтобы спастись от терзающих душу видений, лорд Гроун старался посвящать свое время бесчисленным обрядам и церемониям, которые ему чуть ли не ежедневно приходилось выполнять. Во время пожара библиотеки он не пытался спасти ни одной книжки, потому что заранее знал – каждая строчка будет только усиливать его тоску. Если уж лишиться, то всего сразу, чтобы спасенная книжка не служила укором в пренебрежении к собратьям, оставшимся в огне.

Вскоре после похорон Саурдаста (вернее того, что осталось от его тела после пожара) вспомнили, что теперь некому напоминать хозяину Горменгаста о предстоящих церемониях. Лорд Сепулкрейв допытывался у слуг: неужели Саурдаст был одинок? Выяснилось, что у того был сын. Герцог немедленно распорядился: найти! Поиски были долгими, но в конце концов увенчались успехом – отпрыск Саурдаста был обнаружен спящим в неприметной каморке с удивительно низким потолком. Обитель сына архивариуса поражала своей убогостью и захламленностью – стены и потолок засижены мухами, повсюду пыль и паутина. Устроенное на уровне пола окно покрыто слоем пыли. Кроме расшатанной кровати хозяина, в комнате было несколько колченогих стульев и грубо сбитый из плохо оструганных досок стол. Поначалу переступившие порог помещения слуги даже не могли понять, есть ли здесь кто. Лежащий на кровати сын безвременно погибшего хранителя традиций казался свертком из тряпок. Но, помня необычно строгий приказ герцога отыскать этого человека немедля, слуги для очистки совести решили потревожить и этот, как им показалось, куль. И не зря – куль оказался искомым двуногим. Хлопая сонными глазами, человек растерянно глядел на гостей, послу чего сразу представился Барквентином.