Плот нехотя отошел от берега. Как видно, плотники не зря несколько дней тренировались – несколько мощных толчков, и плот оказался на самой середине озера.

Титус поднялся на ноги и с интересом принялся оглядываться по сторонам. У него на поясе висела небольшая кожаная сумка, в которой покоились те самые три вещи, без которых не был бы возможен обряд посвящения в герцоги: ожерелье из улиточных раковин, камешек и веточка плюща.

Плотовщики опустили шесты, сочтя свою работу выполненной.

– Эй! – орал Барквентин на берегу, потрясая кулаками. – Еще метров на пять к западу! К западу!

Пожав плечами, плотовщики выполнили распоряжение и положили шесты по краям плота. Теперь Барквентин не выражал недовольства их действиями. Плотовщикам оставалось выполнить свою последнюю задачу – оба неожиданно нырнули в воду и стремительно поплыли к берегу. Титус несколько мгновений удивленно наблюдал за удалявшимися мужчинами. Он остался один на плоту. Впрочем, течения в озере никакого не было и плот по-прежнему стоял на месте.

Барквентин удовлетворенно хрюкнул – пока церемония проходила без сбоев. Теперь нужно было напомнить Титусу, что он должен выпрямиться во весь рост, а не сидеть…

– Титус Гроун, – закричал Барквентин, сложив руки вокруг губ, – пришел тот самый день! Горменгаст ожидает, когда ты заявишь о своих правах на него. Все, что веками собирали твои деды и прадеды – леса, луга, нивы и озера – все принадлежит тебе. То же самое должен делать и ты, чтобы прославленный род Гроунов продолжался во веки веков…

Однако юный герцог явно не желал становиться полноправным лордом Гроуном – он просто пренебрег подбадривающими словами старика.

– Ну скажите на милость! – проговорил Барквентин в отчаянии. Но он тут же нашел выход. Повернувшись к стоявшим рядом плотовщикам, он прошипел: – Плывите обратно, черт вас раздери! Откройте сумку, что висит у парня на поясе, повесьте ему на шею ожерелье из раковин улиток. И камень с плющом вложите в руки. Живо!

Плотовщики не заставили себя уговаривать – еще накануне Стирпайк от имени Барквентина посулил им, что все перенесенные трудности будут сполна компенсированы звонкой монетой. Они нырнули в воду и через несколько минут вскарабкались обратно на плот, где Титус смотрел на них широко раскрытыми от изумленья глазами. Не обращая внимания на удивление ребенка, плотовщики схватили его за руки и всунули между его пальцев обрядовые принадлежности. Но Титус усмотрел в этих манипуляциях унижение своего достоинства – он бросил камень и веточку плюща на бревна и завел руки за спину.