— Если у тебя был ключ, господин, зачем ты вломился в хранилище?
— Чтобы его вытащить, конечно же!
— Тогда как…
— Этому есть разумное объяснение, — сказал Мокрист. — Я выберусь отсюда, и мы еще вместе над этим посмеемся.
— Жду с нетерпением, господин, — сказал Пикша. — Очень люблю посмеяться.
Разговаривать со Стражей — все равно что танцевать чечетку на оползне. Если ты умеешь это делать, то можно удержаться на ногах, но никак нельзя изменить направление или затормозить, а в итоге тебя все равно завалит.
Это был уже не констебль Пикша. Констебль Пикша сменился в тот момент, когда нашел в карманах распорядителя Королевского монетного двора бархатный сверток с отмычками и кистень. Тогда появился сержант Детрит.
Мокрист знал, что отмычки теоретически не были чем-то противозаконным. Можно было спокойно владеть отмычками. Но владеть отмычками, находясь при этом в чужом доме, было нежелательно. А владеть отмычками, стоя в полуразрушенном банковском хранилище, ускакало так далеко от «можно», что вплотную приблизилось к искривлению вселенной.
Поначалу дела у Детрита шли неплохо. Однако сержант начал терять нить происходящего, получив доказательства, что у Мокриста были все законные основания иметь при себе ключи от хранилища, в которое он вломился. Это показалось троллю преступным актом само по себе, и он даже прикинул, не впаять ли Мокристу обвинение в «трате времени Стражи посредством взлома и проникновения без всякой на то необходимости»[10]. Инстинктивная потребность в отмычках была ему непонятна. У троллей не было названия для грубой силы, примерно так же, как у луж не было названия для воды. К тому же он он никак не мог понять образ мыслей и поступки почти покойного господина Бента. У троллей не едет крыша, у них сносит башню. Так что он опустил руки, и тогда появился капитан Моркоу.
С ним Мокрист был знаком давно. Это был крупный малый, от которого пахло мылом и чье лицо было воплощением голубоглазой невинности. Мокрист не мог ничего разглядеть за этим дружелюбным лицом, ровным счетом ничего. Он хорошо умел читать людей, но капитан Моркоу был закрытой книгой в запертом на ключ шкафу. И он всегда говорил учтиво в очень назойливой полицейской манере.
— Добрый вечер, — сказал он вежливо, усаживаясь напротив Мокриста в небольшом кабинете, который внезапно превратился в комнату для допросов. — Для начала хотелось бы расспросить тебя о трех людях в подвале. И о большой стеклянной… штуке?
— Это господин Хьюберт Трямм и его ассистенты, — ответил Мокрист. — Они изучают экономическую систему города.