Он услышал, как она хихикнула, впервые в жизни.

— Сейчас у нас есть сорокафутовые големы-убийцы, госпожа Добросерд? — спросил Витинари со строгим видом, как будто собирался добавить: «Надеюсь, вы привели достаточно на всех!»

— Нет, сэр. Их нет, — ответила Ангела Красота, стараясь сохранять серьезность, но безуспешно.

— Тогда ничего страшного. Какой-нибудь гений однажды непременно придумает и это. И когда это случится, не колеблясь воздержись от того, чтобы приводить их к себе домой. Между тем у нас на руках есть такой вот печальный результат. — Витинари покачал головой в самой искренней, по мнению Мокриста, напускной досаде и продолжал: — Армия, которая подчинится кому угодно в блестящей куртке, с рупором в руках и эмийским переводом фразы «Выкопайте яму и заройтесь в ней», превратит любую войну в увлекательный фарс. Можете не сомневаться, я созову следственный комитет. Он будет работать без отдыха, не считая обязательных перерывов на чай с печеньем, пока не найдется виновник. Я выражу свою личную в этом заинтересованность.

«Ну конечно же, — думал Мокрист. — И хотя многие слышали, как я отдавал приказы на эмийском, лично я бы поставил на человека, который считает войну бессмысленным переводом клиентуры. На человека, из которого аферист лучше, чем из меня, который считает любой комитет чем-то вроде мусорной корзинки, который каждый день превращает шипение в сосиски…»

Мокрист и Ангела Красота переглянулись — и согласились взглядами: это он. Конечно он. Низз и все остальные поймут, что это он. Микробы, живущие на замшелых стенах, должны знать, что это он. И никто ничего не докажет.

— Можете нам доверять, — сказал Мокрист.

— Да. Я знаю, — сказал Витинари. — За мной, Шалопай. Тебя ждет тортик.

Мокристу не хотелось снова садиться в карету. Кареты теперь вызывали у него неприятные ассоциации.

— Он ведь выиграл, да? — спросила Ангела Красота.

Вокруг клубился туман.

— Во всяком случае, председатель теперь ест у него из рук.

— Так вообще можно?

— Кажется, это подпадает под принцип quia ego sic dico.

— Но что это значит?

— «Потому что я так сказал», если не ошибаюсь.

— Хорошенький принцип!