— Вообще говоря, единственный, который ему нужен. В общем и целом он мог бы…

— Ты должен мне пять тыщ, гошподин Штеклярш!

Фигура вышла из мрака и в одно мгновение очутилась за спиной у Ангелы Красоты.

— Давай без глупоштей, гошпожа, у меня ждесь ножик, — сказал Криббинс, и Мокрист услышал, как Ангела Красота сделала глубокий вдох. — Твой приятель обещался заплатить мне пять штук за донос на тебя, а раз уж ты сам донес на себя и упрятал его в шумашедший дом, я подумал, выходит, теперь ты мне должен?

Мокрист медленным движением ощупал карман, но там было пусто. Его маленькие помощники были конфискованы: в Танти не любили, когда ты приходил со своим кистенем и отмычками, и предпочитали, чтобы такие вещи покупались у надзирателей, как положено.

— Убери нож, и мы поговорим, — сказал он.

— Ага, поговорим! Нравится тебе разговаривать, да? Язык у тебя знатно подвешен! Я вше видел! Почешешь им — и шразу золотой мальчик! Ты им говоришь, что ограбишь их, а они тебе шмеются! Как у тебя это получается, а?

Криббинс чавкал и плевался от бешенства. Человек совершает ошибки, когда сердится, но это едва ли утешает, если кто-то приставил нож к почкам твоей возлюбленной. Ангела Красота побледнела, и Мокрист надеялся, что ей хватит ума не топать сейчас ногами. И самое главное, нужно было не поддаться на соблазн заглянуть за плечо Криббинсу, потому что краем глаза Мокрист заметил, что кто-то крадется к нему…

— Сейчас не время для поспешных действий, — сказал он громко. Тень в тумане замерла. — Криббинс, в этом твоя вечная проблема, — продолжал Мокрист. — Ты что, рассчитывал, что у меня будет с собой такая сумма?

— Вокруг полно мешт, где мы можем ш комфортом подождать тебя, а?

Глупо, подумал Мокрист. Глупо, но опасно. И подумал еще: ум против ума. Оружие, которое противник не умеет использовать, принадлежит тебе. Подначь его.

— Просто отойди, и мы сделаем вид, что тебя не видели, — сказал он. — Это лучшее, на что ты можешь рассчитывать.

— Ты мне жубы жаговарить будешь, ты, мелкий гаденыш? Да я…

Что-то громко спружинило, и Криббинс издал странный звук. Это был стон человека, который пытался кричать, но даже кричать было слишком больно. Мокрист схватил Ангелу Красоту, а Криббинс сложился пополам, вцепившись себе в рот. Что-то зазвенело, и на щеке Криббинса выступила кровь, отчего он заскулил и свернулся клубком. А звуки все продолжали сыпаться: это челюсти мертвеца, с которыми столько лет дурно обращались и которыми скверно пользовались, наконец уступили призраку, решительно вознамерившемуся утащить ненавистного Криббинса за собой. Позже врач сказал, что одна пружина достала до самой носовой пазухи.