Голос Михна прервал его размышления:

– Постараюсь не наставлять вас на путь истинный по утрам, но я и вправду решил остаться с вами. Для человека, ставящего на первое место насилие, вы довольно многословны. Случайный слушатель может даже решить, что вы думаете то, что говорите.

Изак усмехнулся.

– Если ты закончил молиться, можешь сходить за водой. Михн прищурился. Хотя Изак обладал большой властью, он был все еще очень юн и редко имел возможность насладиться своими привилегиями.

– А кое-кто мог бы подумать, что жалобы Карела, будто ему в последнее время трудно рано вставать по утрам, не были намеком.

– Знаю, но те, кто мог бы так подумать, возносят по утрам молитву. Зато я – человек безнравственный, сами боги дали мне соизволение быть таковым. И кто я, чтобы противиться их воле?

Михн вздохнул.

– Действительно, кто?

Джейл ловко передвигался между деревьями, держа наготове натянутый лук.

Услышав сквозь журчание реки негромкий вскрик птицы – коротенькую двойную трель золотогрудки, – он мгновенно остановился и спрятался за старым боярышником. Борл потрясающе имитировал птичьи голоса, именно поэтому его и выбрали, чтобы сопровождать Изака в Нарканг. Обычно с помощью птичьего пения Борл извещал товарища о приближении врага, а Джейл, который был проворней, по этим сигналам находил противника.

Их отряд двигался по реке в направлении Хелректа; миновав границу между Тор Милистом и Скри, путники высадились на берег – тогда-то и увидели человека, которого выслеживали теперь. Его появление очень походило на предвестие засады, ведь дальше могли плыть только рыбачьи лодки, на которые не погрузишь лошадей.

Снова раздалась трель золотогрудки, и Джейл приготовился к броску, но тут впереди прозвучала еще одна трель. Он тихо выругался. Либо Борл привлек своим пением настоящую птицу, либо тот, кого они выслеживали, обнаружил своих преследователей.

Джейл присел на корточки и замер прислушиваясь. Вокруг стояла странная тишина, потом ее разорвал свист, но не птичий – предупреждение, что Джейла заметили. Лесничий поднялся, вытащил меч и воткнул в землю, чтобы можно было схватиться за него в любой момент. Потом приготовил лук к бою.

– Хватит щебетать по-птичьи, – раздался вдруг голос ярдах в тридцати от него. – Я знаю, где вы. Выходите.

Лесничий услышал приближающееся похрустывание веток и стал огибать боярышник, все еще не сомневаясь, что здесь его никто не может увидеть и услышать. Гладкая натянутая тетива лука коснулась щеки – он заметил говорившего. Выглядел тот не очень внушительно: кое-как залатанная кожаная одежда, потрепанная волчья шкура вместо плаща, длинный лук за плечом и топорик с коротким топорищем за поясом.