И Дик попытался свыкнуться с этой мыслью, а потом боязливо улыбнулся и спросил:

– Но как? Времени так мало, и рабочих рук тоже. Гарри Король бросил на это все силы из города и с равнин, и я даже не знаю, откуда еще взять подмогу.

– Придется брать пример с Железной Ласточки, – ответил Мокриц. – Я свистну.

Дик нервно рассмеялся:

– Э, господин Липвиг, а ты остер!

– Вот и хорошо, – сказал Мокриц с уверенностью, которой не чувствовал. – К закату все должно быть готово.

В этот самый момент Железная Ласточка выпустила немного пара, и Мокриц задумался, хорошее это было предзнаменование или не очень, но в любом случае это казалось предзнаменованием, и ему этого было достаточно.

В тот же день, желая развеяться, Мокриц решил разобраться с вопросом, который не давал ему покоя с самого отъезда из Сто Лата. Для этого нужно было поговорить с Ароном.

Секретарь короля был худощав для гнома, почти изящен, очень подвижен и решительно вездесущ. Пока он бегал, решая королевские вопросы, его длинная борода, следуя за ним, развевалась как знамя. Он носил меч, нетрадиционное для гномов оружие, и хорошо проявил себя при нападении в Сосцах Сциллы.

Улучив момент, Мокриц подкараулил Арона там, где они могли поговорить наедине.

– Господин секретарь, я не могу не поинтересоваться, все ли с королем-под-горой обстоит так, как кажется на первый взгляд?

Глаза Арона сузились, рука опустилась на рукоять меча.

– Конечно. Что за нелепый вопрос. И предательский!

Мокриц жестом успокоил его:

– Ты прекрасно знаешь, что я на вашей стороне. Я спрашиваю потому, что заметил кое-что в доме госпожи Кекс.

Арон вздрогнул:

– Ты на своей собственной стороне, господин, и ничьей больше. И что бы тебе ни показалось, это никоим образом тебя не касается.

– Еще как касается, друг мой, – ответил Мокриц. – Боги за мои грехи наградили меня тончайшим нюхом на ситуации, когда метафорический сортир вот-вот взлетит на воздух, и я хочу быть во всеоружии.