Джейран опять склонилась над колодцем.

Там имелась вода – но очень глубоко.

Если бы у Джейран была деревянная чашка, или хотя бы кожаная, или деревянное ведро! Но у нее не было сейчас ничего – кроме, разве что, природной сообразительности.

Девушка, подумав, оторвала от подола несколько узких и длинных полос, связала их и отыскала небольшой продолговатый камень, который удобно было бы прикрепить к самодельной веревке. Теперь, если Аллах окажется милостив и веревки хватит, можно будет омочить ее край, вытащить и выжать прямо в рот.

Опустившись на четвереньки, Джейран на всю длину отпустила веревку и даже вытянула руку. Ни малейшего всплеска не услышала она. Да и свежестью из черной дыры как будто уже не тянуло.

Проклятый колодец был, очевидно, из тех давным-давно заброшенных пустынных колодцев, в которых днем прячутся джинны…

Но ведь гуль Хайсагур зачем-то привел ее сюда!

И тут Джейран вспомнила Маймуна ибн Дамдама, запертого в кувшине.

Возможно, бедный джинн томился в своем узилище от голода и жажды так же, как она сейчас – у этого позабытого Аллахом колодца.

– О джинны… – негромко и неуверенно позвала Джейран. – Если вы живете здесь – ради Аллаха, отзовитесь!..

Никакого ответа из колодца не было.

– О джинны, живущие здесь! – чуть громче позвала Джейран. – Во имя Аллаха, милостивого, сострадающего, отзовитесь!

Вдруг она поняла, что если никто ей не ответит, то она рискует не дожить до утра. Вечер близился, она не нашла ни воды, ни пищи, ее платье из нелепого шафранно-апельсинового шелка не грело, оружия она тоже не имела – разве что запаслась бы удобными для метания камнями.

А ночь в пустыне холодна даже для того, кто взял в дорогу плащ-аба из плотной шерсти и греется у большого костра, ужиная при этом разогретым в золе савиком из ячменной муки – самым надежным дорожным припасом.

И тут Джейран услышала шелест одежд за спиной.

Она резко обернулась – и увидела старца, далеко зашедшего в годах, чьи неподпоясанные светло-полосатые одежды слегка колыхались на ветру. Правая рука его, сухая и смуглая до черноты, сжимала высокий посох с серебряной рукоятью в виде птицы, воздевшей голову к небу.

Откуда он появился – девушка не поняла. Она стояла на коленях, глядя в колодец – значит, не из черной дыры. И ближние холмы тоже были не такими уж ближними.

С виду он был статен и высокомерен, а богатством одежд вовсе не походил на тех бедуинских старцев, которых в детстве немало повидала Джейран – ловцов ящериц и змей среди гор и степей, собирателей сморчков и корешков на песчаных холмах, никогда не евших кислого молока и не собиравших фиников в подол…