– Не медли, о доченька! – призвала она. – Сейчас я соберу всех этих молодцов, которые вдесятером не справятся с одной женщиной, а ты воспользуйся этим и беги ко мне! Я сумею отстоять тебя!

– О госпожа, ее надо растоптать копытами коней! – обратился всадник с факелом к своей повелительнице.

– Не родился еще конь, что растопчет ястреба, клянусь Аллахом! – услышав, воскликнула Шакунта, но понял ее лишь Мамед.

То, что проделала она, показалось ему невероятным.

Шакунта бросилась навстречу коню, что надвинулся на нее, и поднырнула под оскаленную морду, и уперлась плечом в конскую грудь так, что жеребец попятился. И сразу же, проскользнув вплотную к конскому боку и под напрасным замахом ханджара, Шакунта вогнала куттар под двойную подпругу.

Всадник, не поняв, что произошло, послал жеребца вперед, Шакунта тоже устремилась вперед – и лезвие прорезало толстую кожу. Всадник пошатнулся – и Шакунта, зацепив его ногу сгибом локтя, выдернула его из седла и бросила оземь.

Сразу же она одновременно отбила стрелу и подхватила правым куттаром поводья оказавшегося слишком близко к ней другого коня. Резким оборотом кисти она намотала их на лезвие в один виток и скользящим движением к себе распорола, так что нападающий утратил власть над конем.

– Не бойся, о доченька! – крикнула она. – Если десятеро мужчин нападают на одну женщину, значит, каждый из них поодиночке – трус! Не бойся их – и беги ко мне!

Караван вынужден-таки был прервать свое ночное бегство. Всадники окружили Шакунту, верблюды остановились. А Мамед, наблюдавший за всей суматохой из мрака, вдруг понял, что если и есть в этой пустыне трус, так это – он сам.

Света прибавилось – кроме единственного факела, который везли впереди, появилось еще несколько, да в придачу светила низко стоящая и большая зеленоватая луна. И в этом свете Мамед увидел, что мужчина, которого Шакунта скинула с коня, лежит, не двигаясь, а его лук, стрелы и ханджар вполне доступны. Более того – ханджар, выпавший из его руки, когда он повалился наземь, отлетел довольно далеко.

Но Мамед вовеки бы не кинулся с обнаженным клинком в сечу, ибо вовсе не был хмурым львом, горным барсом и витязем, подобным горящей головне. Ханджар в его руке не принес бы вреда противнику. Тем более – джамбия, которой его снабдила Шакунта. А вот выстрелить из лука с безопасного расстояния, да еще во мраке, он был готов.

Поручив верблюдов Аллаху, Мамед пригнулся и с такой поспешностью, о какой он забыл с детских лет, перебежал пространство между своим укрытием и лежащим мужчиной. Но, когда он протянул руку за луком, мужчина вцепился ему в рукав.