Подняв глаза от пенала, на котором воистину трудно было что-то разобрать, Хайсагур посмотрел на стоящего перед ним вороного коня и покачал головой.

– Я точно знаю, что с ним связано волшебство. А ты, раз ты не можешь опознать его признаков, никакой не джинн и лишь присвоил себе прекрасное имя Маймуна ибн Дамдама, – произнес он. – И что ты за джинн, раз заключен в конское тело, словно в темницу без окон и дверей?

Тут в голове в Хайсагура как будто взорвалась аль-сихем-аль-катай – бамбуковая трубка с китайским порошком, который, будучи приближен к огню, производит оглушительный треск и разбрасывает все, к чему прикоснется.

Он не сразу понял, что это заорал возмущенный и в ярости своей подобный взбесившемуся верблюду джинн.

– Я джинн из правоверных джиннов! Я подданный Синего царя! Я принадлежу к роду Раджмуса! – вопил оскорбленный Маймун ибн Дамдам. – А ты – скверный гуль!

– Сейчас я опять войду в тебя, о глупец из рода безумцев! – пригрозил, тряся головой, Хайсагур и ухватил за повод шарахнувшегося было в сторону коня. – И погоню конское тело к ближайшей пропасти, и низвергну тело с обрыва! А сам успею вернуться в свою подлинную плоть! Что ты тогда будешь делать, о несчастный? Порази тебя Аллах, твои вопли едва не погубили мой слух!

Джинн внезапно замолчал.

– Эй, где ты, о Маймун ибн Дамдам? – позвал озадаченный Хайсагур. – Разве твоя душа от страха улетела? Прости меня, о джинн, но тут нет воды, чтобы побрызгать тебе в лицо, и нет благовоний, чтобы окурить тебя! Придется тебе прийти в чувство каким-либо иным путем!

– Мне показалось, что ты вошел в конское тело и несешься к пропасти, – помолчав еще немного, отвечал джинн. – Ради Аллаха, не делай этого! Ведь я бессилен перед тобой. Если бы ты знал мою историю, достойную того, чтобы быть записанной иглами в уголках глаз ради назидания поучающихся, ты был бы снисходительнее ко мне и моей теперешней слабости. Как ты полагаешь – легко ли мне осознавать ее и признаваться в ней?

– Клянусь Аллахом, нелегко, – согласился гуль. – А как ты оказался в таком состоянии?

Хайсагуру случалось добиваться того, в чем у него была нужда, от самых несговорчивых собеседников. Джинн явно хотел поведать свою удивительную историю – и Хайсагур решил, что после этого Маймун ибн Дамдам станет покладистее и поможет раскрыть тайну пенала.

– Да будет тебе известно, что я принадлежу к подданным Синего царя, то есть к правоверным джиннам, а Красному царю подвластны джинны-язычники, – сообщил Маймун ибн Дамдам то, что Хайсагур давно уже понял. – И вышло так, что я увидел девушку, дочь подданного Красного царя, и она завладела моим сердцем, и я похитил ее…