But human flesh was too frail (но человеческая плоть была слишком хрупкой и скоротечной; frail — хрупкий; скоротечный), too paltry to hold the terrific essence that was Khosatral Khel (слишком жалкой, чтобы содержать ужасающую сущность Хозатрал-Хела; paltry — мелкий; жалкий;to hold — держать; удержать, содержать). So he stood up in the shape and aspect of a man (поэтому он встал в форме и в виде человека), but his flesh was not flesh (но его плоть была не плотью); nor the bone, bone (ни костью — кость); nor blood, blood (ни кровью — кровь). He became a blasphemy against all nature (он стал богохульством против всей природы; to become), for he caused to live and think and act a basic substance (ибо он заставил жить и думать, и действовать основную = изначальную субстанцию; to cause — послужить причиной; заставлять) that before had never known the pulse and stir of animate being (которая никогда прежде не испытывала пульсации и шевеления живого существа; to know — знать; испытать, пережить; being — жизнь; живое существо).

paltry [ˈpɔ:ltrɪ], blasphemy [ˈblæsfɪmɪ], animate [ˈænɪmɪt]

But human flesh was too frail, too paltry to hold the terrific essence that was Khosatral Khel. So he stood up in the shape and aspect of a man, but his flesh was not flesh; nor the bone, bone; nor blood, blood. He became a blasphemy against all nature, for he caused to live and think and act a basic substance that before had never known the pulse and stir of animate being.

He stalked through the world as a god (он шествовал по миру, как бог; to stalk — шествовать, гордо выступать), for no earthly weapon could harm him (ибо никакое земное оружие не могло повредить ему), and to him a century was like an hour (и для него столетие было словно час). In his wanderings he came upon a primitive people inhabiting the island of Dagonia (в своих странствиях он наткнулся на первобытный народ, населявший остров Дагонию; to come upon — наткнуться), and it pleased him to give this race culture and civilization (и ему угодно было дать этому племени культуру и цивилизацию), and by his aid they built the city of Dagon (и с его помощью они построили город Дагон; to build — строить) and they abode there and worshipped him (и они жили там и поклонялись ему; to abide — ждать; жить, обитать). Strange and grisly were his servants (необычны и ужасны были его слуги; strange — чужой; странный), called from the dark corners of the planet (призванные из темных закутков планеты) where grim survivals of forgotten ages yet lurked (где еще таились жуткие пережитки забытых эпох; grim — жестокий; страшный; survival — выживание; пережиток; age — возраст; эпоха). His house in Dagon was connected with every other house by tunnels (его дом в Дагоне был связан со всеми остальными домами: «с каждым другим домом» туннелями) through which his shaven-headed priests bore victims for the sacrifice (по которым его бритоголовые жрецы несли жертвы для жертвоприношения; to bear — нести, носить).