— Ну? — спросила старуха и встала.

Она прошлась перед Брантом, кокетливо и очень неловко покачивая бедрами. Брант тупо смотрел на нее и думал, что же ему делать и чем все это кончится. Она норовила зайти ему за спину, и ему пришлось развернуться вместе с креслом, которое, как он только что заметил, было бархатное и лакированное.

— Красиво, — сказал он.

— Еще бы. Но, соколик мой подлый, я знаю, что тебе нужно. Знаю, знаю. Обстановка да одежа — мало. Тебе еще и внешность нужна. Ты без этого не можешь, тебе главное, чтобы было чем хвастать потом. Будет тебе и внешность.

Лицо и тело старухи расплылись, разгладились, и даже свет от свечей стал на нее падать по-другому, как показалось Бранту. Через некоторое время не старая карга, но ослепительно красивая дама лет тридцати пяти стояла перед ним, улыбаясь жемчужными зубами, сверкая зелеными глазами, грациозно поправляя рыжеватый локон, сбившийся на лоб, рукой идеальной формы. Голос у дамы был низкий, бархатный, ласкающий.

— Что скажем? — спросила дама. — Не сочтет ли молодой человек за труд пройти со мной в одну из спален? Льняные мои простыни, пуховые мои перины, а за окном поет соловей?

Она была несказанно красива. Страх куда-то исчез. На мгновение у Бранта захватило дыхание. Красива и желанна. Кожа красивых обнаженных плечей манила, к благородных очертаний ключицам хотелось прикоснуться губами. Никаких сомнений не было в том, что если он, Брант, встанет сейчас, возьмет ее за талию, и пройдет с ней в уютную, чистую спальню, она не превратиться снова в страшную старуху, не прирежет его тайком — нет. Она действительно хотела, чтобы он ею обладал, в этом не было подвоха, но было обещание вечера, ночи, дня, опять вечера, опять ночи, полных щемящей ласки, страсти, нежности. Но это было не все.

Было еще что-то, какие-то мысли и мотивы, неизвестные Бранту. Что-то скрывалось в зеленых глазах пленительной женщины, возможно вовсе не неприятное, возможно даже глупое, а может и нет, о чем его не собирались пока что оповещать. Не женская тайна, но какой-то расчет.

Брант встал и смело посмотрел на даму. Хамить старухам было — не в его характере. А вот теперь он был на вполне знакомой территории. Красивая женщина предлагала ему себя, но сердце его принадлежало другой. Нет, это не остановило бы его, если бы с ним просто хотели переспать. Хотя, может, и остановило бы. Но у этой конкретной женщины явно были какие-то планы, непосредственно его, Бранта, касающиеся, и ему, Бранту, неизвестные. Он хорошо знал этот тип женщин и церемониться с ними не привык.