Энтузиазм трех тысяч поостыл — не сразу, но вскоре. Во-первых, по мере приближения к границам Славии становилось все холоднее. Во-вторых, мечи и топоры в руках с каждым днем пути казались все тяжелее. В третьих, на одном из ночных привалов несколько человек были задраны медведями, которым вроде бы полагалось готовиться к зимней спячке, а они не готовились. В четвертых, когда идешь на священную войну с неверными, враг должен атаковать сразу, чтобы его можно было сразу убить и насладиться видом его крови, а врагов все не было — у рьяных фанатиков появилось чувство, что их просто игнорируют. И, наконец, в пятых, на пограничье им встретился славский патруль, раз в десять уступавший артанцам в численности, зато хорошо обученный, дисциплинированный, и непреклонный. Артанцы, рассчитывавшие, что от одного их вида враг побежит, были озадачены. Славы сначала дали несколько арбалетных залпов, а затем разделились на две группы и галопом въехали в артанскую толпу, рубя, разрезая, протыкая и вытаптывая все, что двигалось. Энтузиасты, чьи глаза широко раскрылись от ужаса, как раньше раскрывались от рвения, бросились бежать. Их догоняли и приканчивали. Примерно две трети спаслось и несколькими окольными путями порознь они начали пробираться обратно в Кронин. Там их уже ждали.

Вернувшееся кронинское войско, уничтожившее тысячеконный артанский десант, было озлоблено потерями, опьянено победой и ждало почестей. Вместо этого воины увидели враждебных артанцев и трусящих ниверийцев. Они послали несколько человек в разведку, и по их возвращении стали ждать, пока энтузиасты вернутся в город, после чего они методично и злобно стали резать всех артанцев подряд, в чем им очень помогал почуявший легкую наживу преступный элемент — артанских девушек можно было безнаказанно насиловать, мужчин грабить, и убивать всех. Ранее боявшиеся артанской спайки, преступники распоясались.

Ахот скрывался в доме своей ниверийской любовницы. Девушка его любила и выдавать не собиралась. Родители ее ничего не знали, зато знал младший брат, восьми лет от роду, совмещенный в легенде с самим Ахотом. Он-то и написал на нескольких листах, что в доме срывается артанский преступник и, не трудясь делать птичек, просто выкинул листы из окна своей комнаты. Листы подобрали и прочли.

В дом пришли воины и произвели обыск. Ни Ахота, ни девушки в доме уже не было — выйдя на улицу, девушка подобрала одну из листовок и влюбленные срочно бежали из города. После этого ночью на дом напали патриотически настроенные бандиты и, убив всех домочадцев и вынеся все драгоценности, сожгли его. Воины не одобрили, но и не осудили, поступок.