– А ты знаешь, что могилу Кейна до сих пор регулярно уродуют? – был его/ее первый вопрос.

На похоронах Кейна плакальщиков со всех сторон теснили ультраправые сионисты, фашисты, антифашисты, джихадисты и сторонники Баптистской Церкви Вестборо («Прочь вампира-еврея», «Господь ненавидит клыки»), а первые несколько недель после похорон казалось, что его могиле никогда не будет покоя.

– Нет, теперь это все кончилось, но если ты думаешь, что знаешь почему, то не обольщайся – не знаешь.

Когда во время второй встречи я предложил Диггеру показать мне, что это значит, он/а согласился/лась. Вот как мы оказались у могилы, причем мой спутник/ца надел/а черные очки и шляпу, на случай, если вдруг нагрянут коллеги.

Сначала мы долго ждали на склоне холма, когда с могилы уйдут детишки-готы. Они не сразу, но все-таки ушли, а мы подошли ближе, и вот теперь стоим тут одни.

Студия оплатила установку камеры слежения на соседнем с могилой дереве. Я заглядываю в объектив. Говорят, когда ее повесили, нападения вандалов прекратились.

Родственники Кейна не возражают против разных жутковатых штучек, которые поклонники приносят на его могилу.

– Конечно, лучше бы они оставляли что-нибудь другое, – говорит Роджер, отец Даниеля, – но, думаю, они делают это от чистого сердца.

В тени стоячего надгробия лежат резиновые летучие мыши и пластиковые клыки. Между ними попадаются копии «Дракулы» и флакончики с кровью – надеюсь, что она бутафорская, хотя сильно подозреваю, что настоящая. Целая уйма Кровососиков с головами как пузыри и заводных фигурок Детей Ночи.

– Посмотри, – говорит Диггер. – Каждую ночь все это куда-то пропадает. Кто-то забирает все это добро.

Я царапаю в блокноте: «Кто? Куда? Зачем?»

– И их тоже? – спрашиваю я и показываю пальцем.

– Нет, они остаются. Со временем кто-нибудь из наших их приберет. Когда завянут. Их регулярно меняют, кто-нибудь всегда приносит новые.

Диггер говорит о цветах. Место последнего успокоения Даниеля украшают не только кровососы и летучие мыши. Там есть и цветы. Я вижу бутылку «бурбона», молитвенные четки, свитки Торы. Киносценарии. И, конечно же, камни.

Верх надгробия Даниеля Кейна выложен ровными рядами гальки, в несколько слоев. Их тут больше, чем на любой другой могиле вокруг, гораздо больше.

– Каждый день.

Каждый день невидимые плакальщики приходят положить на могилу Даниеля новый камень.

– Хорошо, что прекратили наконец мазать могилу краской и уродовать молотками. Только камера тут ни при чем. Видишь, вон там? – Диггер протягивает руку. – Маленький огонек, который моргает рядом с объективом? Сплошная показуха, чувак. Гарантию даю. Там, наверху, просто мертвый ящик.