— У нее будет доступ к Лукасинью.
— Я его предложила, чтобы подсластить пилюлю. Лукасинью, как и раньше, сам будет решать, общаться с нею или нет.
— Двадцать миллионов.
— Двадцать миллионов.
Лукас мысленным усилием подписывает контракт о разводе. Другим мысленным усилием приказывает Токинью перевести двадцать миллионов битси со своего счета финансовым ИИ «Тайяна» во Дворце Вечного Света. Ему всегда нравилось тяжеловесное достоинство названия, хотя он там побывал лишь однажды, после свадьбы, когда под руководством Аманды познавал запутанные уровни ее семьи. Столица Суней была самой старой на Луне, высеченной в стене, окаймляющей кратер Шеклтон, в нескольких километрах от южного полюса Луны, и здесь, над вечной тьмой в сердце кратера, почти всегда было светло. В самом низу находились залежи замерзших газов и органики, которые положили начало человеческому присутствию на Луне. Лукас это ненавидел. Контраст оказался слишком резким, слишком очевидным. Высокое и низкое. Тьма и свет. Холод и жар. Аманда устроила ему обязательную экскурсию в Павильон Вечного Света — башню, выстроенную на вершине горы Малаперт. Вечный свет пронзал световую камеру на вершине километровой башни. По пути туда, в кабине лифта вместе с Амандой, Лукас сжимал зубы, представляя себе, как радиация проникает через металлические стенки, проходит сквозь него, разрушая химические связи в керамике, пластике и человеческой ДНК. «Купайся в нем, — предложила Аманда, когда он ступил из кабины лифта в вечный свет, заливший стеклянную камеру. — Это единственное место в двух мирах, где никогда не заходит солнце». Каждая поверхность, каждый знак или предмет были выбелены светом. Лукас почувствовал, что его просвечивает насквозь, он как будто стал прозрачным, и его кожа сделалась бледной и болезненной. Он чувствовал, как воздух жарится на свету, месяц за месяцем, год за годом. Свет был безжалостен. «Подойди и посмотри», — сказала Аманда, но он не подошел вслед за ней к стеклу, чтобы полюбоваться панорамой всего лунного Южного полюса. Он думал о свете, выжигающем цвета, о жестоких ультрафиолетовых лучах, разбирающих молекулы стекла, фотон за фотоном. Он представил себе, как стеклянная камера лопается, словно упавший коктейльный бокал. «Подойди и посмотри на свет». Люди не созданы для вечного света. Людям нужна их тьма.
— Готово, — говорит Лукас, когда Токинью передает копию контракта Бейжафлор. — Свободен, но банкрот.
— Не говори ерунды, — отвечает Ариэль. — Никто из нас никогда не станет банкротом.
Жоржи завершает «