Теперь вздрагивает Лукас, точно от маленького землетрясения: он не помнит, когда в последний раз Лукасинью использовал это знакомое уменьшительно-ласкательное обращение. «Папочка».

— Ради семьи?

— А ради чего еще?

— Как давно ты здесь?

Голос пробуждает Марину от теплой и стерильной дремоты. Отделения интенсивной терапии чрезвычайно подходят для сна. Тепло, гул и завораживающий танец машин, нежный растительный запах, напоминающий о лесах, о горах и о доме.

— Как давно вы проснулись?

— Слишком давно, — говорит Ариэль Корта. Бейжафлор поднимает изголовье койки ОИТ. Волосы Ариэль свисают вдоль лица, распущенные, безвольные, нечистые. Кожа у нее тусклая, восковая; глаза запали. Трубки и канюли торчат из ее запястий, соединяясь с гладкими белыми «руками» медицинских машин.

— Я не думаю, что доктора разрешат…

— Имела я докторов и их разрешения, — перебивает Ариэль и поворачивает койку, чтобы видеть Марину. — Что ты тут делаешь?

— Я вас охраняю, помните?

После того как Ариэль пробудили от искусственной комы, семья так и жужжала вокруг. Не проходило и часа, чтобы кто-то не сидел у ее койки, держа за руку, улыбаясь, не уходя, даже когда она снова проваливалась в долгий исцеляющий сон, запрограммированный медицинской командой. Шли часы, дни, и потребности компании вынудили их покинуть больницу. Дежурства превратились в посещения. Медиашайка у дверей разлетелась, прилипалы рассосались. В конечном итоге Марина осталась в ОИТ одна. Она страшилась одиночества, боялась, что не сумеет спастись от лица человека, насаженного на штырь, но обнаружила, что вахта приносит умиротворение и исцеление. Время вдали от людей и их желаний. Она смогла примириться с тем, что сделала с человеком, который попытался убить Ариэль. Может, когда-нибудь она придумает для случившегося оправдание.

— Ну-ну, выглядишь дерьмово, — говорит Ариэль. — И что это на тебе надето?

— Чистые вещи. Мне нравятся. В них удобно. А вы можете разговаривать, оказывается.

Смех Ариэль похож на сухой и горький лай.

— Клянусь богом, да; будь душкой и принеси мне что-нибудь из макияжа? Негоже показываться Луне в таком виде.

— Уже сделано. — Марина подцепляет сумочку на молнии из-под кресла и кладет на койку. Это всего лишь дорожный набор «Риммел Луна», на одну ступень выше бюджетного, но Ариэль открывает косметичку с нетерпением и восторгом, как новогодний подарок.

— Ты сокровище. — Взгляд Ариэль смягчается, когда она разглядывает собственное лицо через Бейжафлор и изучает восстановительные работы. Чрезмерная благодарность за косметику, ни единого слова по поводу спасенной жизни, думает Марина. — А где моя семья, исполненная вечной любви?