Грета раскрыла рот, но я не стала ждать ее ответа. Да и вопрос был адресован не ей. Я видела, как остальные начинают постепенно понимать, по мере того как я продолжала неторопливо распутывать загадку.

— Легко вселить недоверие в сознание и души тех, кто тебе верит, правда, Грета? Они обращались к тебе со своими величайшими страхами, которые приходили к ним в кошмарах, и ты цементировала эти страхи на своих сеансах. — Я остановилась прямо напротив нее и сложила руки на груди, по-прежнему держа в одной кондуит. — Вы все искали причину поражений своего Зодиака. Причина в Грете. Ее истинная роль здесь — крот.

— Чушь! — взорвалась Чандра, и ее палец на курке дрогнул.

— Оливия. — Терпеливый голос Майкаха едва скрывал раздражение. Таким голосом отец разговаривает с капризным ребенком. — Грета никогда не покидает убежище. Уже два года.

Я приподняла плечо.

— Превосходное прикрытие.

Взгляд Хантера стал ясным, и это было бы хорошо, если бы он не буравил меня им, как ястреб.

— Тебе нужно побольше доказательств.

— Придержите немного эту гермафродитку, и я предоставлю их вам.

Пистолет находился в опасной близости от моего виска. Я ждала, зная, что моя судьба зависит от нескольких следующих мгновений.

— Чандра. Опусти оружие.

— Что? — Она повернулась к Грегору, который распрямился, насколько мог. — Не могу поверить, что мы слушаем это! Меньше чем через два часа нам предстоит сразиться со всеми Тенями города. — Она дышала порывисто, продолжая держать меня под прицелом. — Начнем с этой!

Я стояла совершенно неподвижно и смотрела на точку над ее головой: не хотела видеть, как она нажимает на курок.

— Ты сейчас опустишь оружие. — Грегор произносил слова ровно, словно размещая их на нотной строке. — В отсутствие Уоррена главным становлюсь я, а он отсутствует, потому что обменял свою жизнь на мою. Если Оливия может сказать что-нибудь, что поможет ему вернуться к нам живым, ты дашь ей это сделать. Опусти оружие! Немедленно!

Грегор говорил громко, и голос его отражался от стен длинного коридора, прежде чем замереть. Он стоял с одной рукой, выступающей из бесформенной больничной одежды, и тот юмор, который я привыкла с ним ассоциировать, совершенно исчез. Он больше походил бы на пациента, если бы не широко расставленные ноги и сжатый кулак. Я вспомнила, что Уоррен называл его старшим оставшимся агентом, и поняла, что, если смогу убедить его, остальные тоже будут слушать. Ствол оружия Чандры дрожал, опускаясь.

И тут раздались слова поддержки от человека, от которого я никак этого не ожидала.

— Хорошо. Я за.