Бессон невозмутимо молчал, ожидая, когда они насмеются.

– Добро, уговорили, – деланно вздохнул Властомир.

На самом деле он уже понял – на лучших условиях мира не добьешься. Хватай, что в руки само лезет. Кто из королей Повесских увеличил державные земли едва ли не на четверть? Да о нем песни петь еще будут. И все же… Согласиться, не поторговавшись?

– Только и мои условия выслушай.

– Слушаю, государь.

– Торговля беспошлинная на пять годков. И Селину пускай мне выдаст.

– Ну-у-у… – протянул Бессон. – Про пошлины торговые я не скажу… Думаю, согласится. Пять лет не срок. А вот про Селинку. Кейлин знал, что про нее речь зайдет, а потому повелел спросить – на что тебе она?

– А то мое дело, – ощерился Властомир. – Одно могу сказать – радости у меня в гостях ей мало будет.

– Ну, тогда… – Бессон улыбнулся. – Тогда Кейлин вот что велел передать. Он ее хотел бы своими руками придушить, чтоб наверняка. Но, задля миру и дружбы промеж Трегетрена и Повесья, готов эту радость тебе уступить. Годится?

– Годится! По рукам, посол.

– По рукам, государь.

– А теперича за стол давай. Добрый договор чаркой скрепить полагается. Али мы не веселины?

– Давай, давай, борода, – Бранебор хлопнул Бессона по плечу. – Зараз отпразднуем и воскрешение Кейлина, и договор…

– А заодно и тризну по Селине с Валланом, – добавил король. – Сдается мне, недолго им осталось.

Движением руки он отпустил Всемила и Вторака. Стражники ушли. Зато на их место ступил измаявшийся в сенях Бажен с бочонком под мышкой, а с ним Прискор, волочащий тяжеленный поднос.

Бессон крякнул и полез за стол. Какой же веселин откажется от чарки и толстого ломтя сала с красновато-бурой прорезью? Вот именно, никакой.

Глава XII Северный Трегетрен, лесной тракт, березозол, день восьмой, после полудня.

Глава XII

Северный Трегетрен, лесной тракт, березозол, день восьмой, после полудня.

Ночью снова подморозило. Ветви деревьев схватились ледяными чехольчиками. Словно стеклянные поделки мастера Гитона.