Косища и Перепелка все видели, да ничего не поняли. Не поняли, что мгновение назад жила соседка – а теперь нет. Пусть еще дышит и шепчет, но все равно – нет. Обе сползли по стволу вниз и уселись на землю.

– Что ты наделала? – шептала Верна, качая головой. – Что я наделала?..

Говорить Гарька уже не могла, горлом пошла кровь, и только розовые пузыри вспухали на губах вместо слов. Верна устало растянулась на земле, спрятала лицо в руки и затряслась в корчах.

Жила-была девочка, мамкина дочка, папкина любимица, и билось в груди горячее сердце. А потом настали плохие времена, набросились несчастья и затерзали. Пришло горе и отрезало кусок сердца, пришла беда, отрезала другой, а только что иссох и рассыпался в прах здоровенный кусище.

Отняла руки от глаз. Так и лежали друг подле друга и плакали, одна мертвыми слезами, другая живыми.

Сажень и Острога хотели было напуститься на глупых жен, которых понесло в самое гиблое место, да что-то не дало. Вышли Косища и Перепелка из лесу и все за спину таращились.

– А где Гарька?

Бледны, ровно испугались чего-то, бредут, спотыкаются, покровы сползли на плечи, волосы растрепались. Что-то шепчут, в лес показывают.

– Я спрашиваю, где Гарька? – рявкнул Сажень и осекся.

Вслед за бабами из-за деревьев появился целый ход, с десяток воев – кони в поводу, один из бойцов несет на руках нечто, укрытое плащом, и провалиться Сажени на этом самом месте, если так безвольно не покоится на весу мертвое тело!

– Где Гарька? – упавшим голосом спросил Острога, пораженный внезапной догадкой, привалился к борту телеги и сотворил обережное знамение.

– Здесь она. – Простоволосая девка в мужском одеянии кивнула себе за спину и утерла красные глаза.

– И что теперь? – Сажень поджал губы. Ни о чем не расспрашивал – все и так ясно. Только и осталось узнать, что дальше будет.

– Домой Гарьку повезем, – буркнула чужая девка. – Собирайтесь.

Острога и Сажень переглянулись, глазами приказали женам садиться в повозку, споро собрались и выступили. Тело положили на дно телеги, рядом Лобашка пристроила тюк с обновками, что Гарька уже не наденет. Косища и Перепелка только губы закусили, когда странная девка с мечом взяла тюк, развернула и тусклым безжизненным голосом спросила:

– Это ее?

– Да. – Косища собралась с силами и ответила. – В городе купили.

– Зачем ей белое полотно?

– Замуж в белом ходят.

– Замуж? – Девка с зелеными глазами будто окаменела, на лице застыла неживая улыбка.