Чай допивали молча. Эльфаба беспокоилась о Нессарозе. Вдруг хотела герцогского титула и была в Кольвенском замке в таком же заточении, как ее сестра здесь? Может, Эльфаба должна освободить ее? Вот ведь — всем должна! Неужели этому конца-края не будет?

3

3

Нор была в отчаянии. Жизнь менялась так быстро, так разительно, мир становился еще волшебнее, теперь чудеса происходили внутри нее. Ее тело расцветало, а никто даже не замечал.

Лир был для солдат мальчиком на побегушках. Иржи слагал стихи во славу Лурлины. Сестры, не зная, как вести себя с солдатами, оставались на своей половине. Традиция запрещала им встречаться с мужчинами, пока старшая из них не выйдет замуж, а все попытки сблизить Сариму с капитаном Вишнекостом так и не принесли успеха. Сестры не сдавались. Третья даже ходила к тетушке ведьме, чтобы узнать рецепт приворотного зелья из волшебной книги. «Ха! — только и сказала ей Эльфаба. — Еще чего». На этом все и кончилось.

Со скуки Нор стала крутиться возле солдатской спальни, добиваясь от мужчин всяких мелких поручений, какие еще не успел выполнить Лир. Она вывешивала проветривать их плащи, чистила пуговицы до блеска, собирала букеты горных цветов. Приносила им блюда с ягодами, фруктами и сырами, что очень понравилось воякам, особенно когда девочка сама их угощала. Одному молодому черненькому, но уже лысеющему солдатику с очаровательной улыбкой Нор клала апельсиновые дольки прямо в рот, на смех и зависть остальным. «Сядь ко мне на коленки, — говорил он. — Давай теперь я тебя покормлю». Он предложил ей клубничку, но девочка отказалась — и отказывать ей понравилось.

Однажды Нор решила сделать сюрприз и убраться в их спальне. Солдаты как раз ушли обследовать виноградники на нижних склонах гор и должны были вернуться только к вечеру. Девочка вооружилась ведрами и тряпками, прихватила метлу тетушки ведьмы и отправилась в солдатскую комнату.

Читала Нор плохо, поэтому оставила без внимания записки и карты, высыпавшиеся из повешенных на стул кожаных мешков. Она вытерла чемоданы, подмела пол, подняла тучу пыли и разгорячилась от работы. Чтобы не было так жарко, Нор сняла рубашку, потом подумала и накинула на бронзовые от загара плечи грубый солдатский плащ. Даже проветренный на солнце, он ударил в нос таким пьянящим мужским ароматом, что у девочки поплыло перед глазами. Она плюхнулась на чей-то тюфяк, и полы плаща распахнулись. Вот так бы заснуть и пролежать, пока не придут солдаты — пусть полюбуются ее нежной кожей и восхитительной ложбинкой между растущих грудей. Но нет, нельзя. Нор недовольно села и потянулась за чем-нибудь, что первым попадется под руку, чтобы ударить, бросить, разбить…