Яромир поправил плащ – на кой надел, ведь для торжеств? – глаза потеплели.

– Рад видеть тебя, Стрый. Посольство завершил успешно, хвалю, но что так долго?

Воевода обменялся с Ратьгоем дружескими шлепками по спинам, отошли, краснорожие от довольства. Вольга простукал посохом, встал слева от князя.

– Не серчай, Яромир, – ответил Стрый чуть виновато. – Провожал олухов, понапрасну называемых гриднями, пока Лют не поправился.

Князь нахмурился, волхв и Ратьгой уставились встревоженно.

– Что стряслось с побратимом? – спросил Яромир хмуро.

Стрый пересказал чудачества хоробра. Князя огорчила гибель отроков. Волхв насупился, заслышав о бедовике.

– На кой ляд взяли? – спросил он строго. – Известно, поможешь бедовому – примешь на себя его несчастья.

Ратьгой наградил Вольгу презрительным взглядом: тоже мне, меча в руках не держал, а умничает. Стрый переглянулся с воеводой понимающим взглядом, ответил с холодком:

– Про то Люта спрашивай, мне тот попутчик не мешал.

Вольга скривился. Ратьгой хохотнул злорадно, но смешался под строгим взором князя.

– Враг близко, – сказал он Стрыю. – Путята с Твердятой полегли.

Лоб могучана прорезала глубокая складка.

– Так быстро?

Ратьгой откашлялся, перебил князя невежливо:

– Дивные дела пошли, Стрый. Степняки какие-то странные попались, веси походя пожгли, стольные грады разрушили, но земли не опустошили. Мчат, оставляя просеку, почему-то сюда стремятся. А тут еще Гамаюн…

Ратьгой пустился в долгие и пространные обсуждения. Стрый кивал, поддакивал, возражал мощным ревом. Князь плюнул на словоохотливых воевод и устремил взор на гребень вала, кишащий рабочими.

Раскопанная земля являла бревна срубов, основу вала, как искромсанная плоть кости. Рабочие с тоской поглядывали на стремительно угасающее небо, еще чуть – и прекратят работу. Ибо нельзя работать под покровом ночи, а князь пусть скрипит зубами сколь угодно. Не людям нарушать заветы богов. А пока ссыпали перед бревнами камни, укрепляли городню, с тоской думали: завтра еще и закапывать, чтобы вал стал крутым, покатым, неприступным.

Работа на прясле – участок стены от вежи до вежи – затихла. Некоторые в темноте откровенно халтурили, топтались на месте.

Князь махнул рукой, зычные голоса глашатаев прорезали густой сумрак, вздохи облегчения пронеслись по пряслу ураганом. С радостными воплями, побросав инструменты, работяги бросились с вала – скорее домой!