В груди Люта похолодело – не сглупил ли, спрятав оружие, – но один, шрамолицый, ощерил рот с черными пеньками зубов, приправив тяжелый воздух Нави ароматом гнили.

– Ты чего тут шастаешь?

Лют ответил нагло:

– Куда хочу, туда топаю, не твое дело, морда неумытая!

Мертвяк протянул обиженно:

– На свою посмотри. У тебя одежа от грязи покрылась коркой.

Мертвяк сзади надавил копьем сильнее: дерзкого надо проучить. За спиной вскрикнуло, Лют увидел настороженные рожи.

– Подебрад, у него течет кровь!

Лицо Подебрада окаменело, соратники застыли, глаза выкатились на лоб. Лют раздраженно дернул головой, давление острия исчезло.

– Ты, ты… – Подебрад никак не решался сказать.

– Живой я, живой, – сказал Лют сварливо.

Мертвяки охнули. В глазах воин прочитал острую зависть, что быстро сменилась гневом. Копье уперлось в загривок, в стык черепа и хребта – там одна кожа, проткнуть проще водной глади. Подебрад сказал угрюмо:

– Отправишься с нами, пусть глянет хозяин.

Подельники загомонили, в голосах послышалось подобие радости:

– Точно, подивится.

– Ни разу такого не было!

– Может, на радостях отменит ежедневную пытку!

Лют медленно выдохнул, спросил:

– А кто хозяин-то, Ящер?

Подебрад вздохнул печально: